Рочестер, штат
Нью-Гэмпшир,
Апрель 1848 года.
За окном весело и громко выкрикивали
ругательства скворцы. Роза распахнула ставни и полной грудью
вдохнула свежий утренний воздух. Корсет неприятно стал колоть ей
бока, и девушка поспешно выдохнула. Служанка опять перестаралась с
завязками – утянула так, словно они в семнадцатом веке живут. Мимо
дома проехала кибитка, и кучер помахал девушке рукой. Роза
ответила, улыбнувшись, и, когда повозка скрылась за поворотом,
попыталась ослабить стягивающий ее корсет.
Рочестер – город, где они жили
последние два года – медленно, но верно разрастался, и красивые
новые дома появлялись с северной стороны реки Кочеко[1], в то время
как остальной городок располагался с юга. На северном берегу
селились богатые и знатные жители городка – те, кто мог позволить
себе роскошную виллу, слуг и собственную конюшню. Сам же город
напоминал обычную американскую деревушку: несколько прямых улиц,
салун, мэрия, тюрьма и церковь. Всё рядышком, всё для удобства
горожан. Жизнь в городке текла настолько размеренно и однообразно,
что даже на похороны собиралось множество людей, как будто это было
большое развлечение.
Рочестер навевал тоску, и потому
Розу частенько навещали мысли о безысходности. Она чувствовала себя
запертой птицей в огромной деревянной клетке. По вечерам некуда
было пойти, не с кем было пообщаться, да и вообще, заняться было
нечем. Роза с грустью вспоминала шумный Бостон, мечтала об огромных
залах Лондона, куда приезжала с отцом в детстве. Девушка хотела
выбраться, спастись от душного и грязного Рочестера. Ее неудержимо
тянуло на природу, и, как только матушка отвлекалась от опеки над
любимой доченькой, Роза сбегала в лес, собирать листья и кормить
птиц.
Сам городок когда-то принадлежал
индейцам из племени пеннакуков[2]. Всего столетие назад здесь
располагалась деревушка абенаков[3] и сотни суровых индейских
мужчин сторожили свои владения. В 1722 году территорию заняли белые
поселенцы, и с того момента город начал расти. Пеннакуки
присоединились к французам и поддержали последних в войне с
англичанами, наводя на британцев страх своей кровожадностью и
жестокими традициями. Кроме того, абенаки продолжали воевать с
ирокезами и кри[4]. Война негативно отразилась на племени. Индейцы
рассеялись по лесу, и лишь небольшие племена были признаны
англичанами. Микмакам выделили земли, а пенобскоты[5] переселились
в города. Остальные же малыми группами, иной раз всего лишь
семьями, скрывались в Белых горах.
Индейцы продолжали посещать Рочестер
для торговли, в поисках работы или просто из любопытства. Но с
каждым годом всё меньше – шерифом в городе был Рей Хамерман, он
легко находил причину убрать неугодного ему индейца, а его нелюбовь
к краснокожим граничила с одержимостью.
Порыв свежего ветра обдул прохладой,
и девушка, высунувшись в окошко, посмотрела по сторонам.
Убедившись, что на улице никого нет, она приподняла подол юбки и
немного помахала им, чтобы впустить под тяжёлую ткань свежий
воздух. В комнате было душно, и ее ноги и живот вспотели от
неудобной одежды.
— Розмари! — услышала она
возмущенный голос за спиной. — Что ты себе позволяешь, юная
леди?
Девушка вздрогнула и обернулась. На
пороге стояла мать, грозно посматривая на бесстыжую дочку,
позволившую себе поднять юбку выше колена. Роза расстроено поджала
губы – матушка не пожалеет времени, чтобы прочесть ей пару лекций о
благочестии. Девушка быстро опустила юбки и склонилась в глубоком
реверансе. Роза была маленького роста, казалась хрупкой, кукольной,
узкие плечи и тонкие кисти рук делали ее грациозной. Ее кожа была
очень светлой, бледной, как у жительницы пасмурной Англии, что
придавало ее образу особое очарование. У девушки были
невыразительные черты лица: маленький узкий рот, нос пуговкой и
почти прозрачные светлые брови. Белесые волосы были убраны в
высокую причёску. Серые, скорее пепельные, глаза, как у отца,
вызывали нескрываемую зависть кареглазой матери.
