Август 1932 года
Больница. Как я их не люблю! И снова попал сюда. Главное, чтобы не как в прошлый раз. Я с тоской посмотрел на лубок на левой руке. С момента, как я пришел в себя, прошло минут пять, но они мне казались вечностью. Делать абсолютно нечего, вокруг – никого, только птички за окном поют. Точнее вороны каркают, да воробьи чирикают. А тут еще и рука не шевелится. Благо хоть пальцами попробовал подвигать, и они отозвались. Ну и боль при попытке двигать рукой как бы намекает, что не все потеряно.
Не знаю, сколько я валялся, но меня все же навестили. В палату зашла медсестра, увидела, что я очнулся, и тут же расплылась в широкой улыбке.
– Сергей Федорович, вы пришли в себя! Как здорово! А меня Дарьей зовут. Как вы себя чувствуете? Провалов в памяти нет? А Борис Александрович сказал, что у вас может быть амнезия из-за комы, вы помните себя? Хоть что-то?
Девушка лет двадцати пяти все трещала и трещала, заваливая меня потоком вопросов, от чего у меня заболела голова. Но главное я все же вычленил.
– Кома? – прохрипел я пересохшим ртом. – Как. кха… как долго я здесь?
– Ой, – всплеснула Дарья руками и кинулась к прикроватной тумбочке. Из нее достала стакан, сбегала к ближайшей раковине и налила мне воды. – Вот, попейте, легче станет.
После того, как живительная влага попала внутрь, и правда стало намного легче, и я снова задал свой вопрос:
– Как долго я здесь?
– Вас вчера привезли, – защебетала медсестричка. – Говорят, когда вас откопали, все подумали, что вы уже того… не с нами. Но потом все же нащупали слабый пульс. А Борис Александрович сказал, что у вас все признаки комы. А после того, как узнал, что вы уже были в подобном состоянии, то сказал, что не удивлен. Что ваш организм так защищается. Но долго вы по его словам так лежать не должны. Борис Александрович оказался прав. Впрочем, как обычно. Ха! Мне Ритка десятку проспорила! Она-то считала, что раз у вас кома, раньше, чем через месяц вы в себя не придете! А как вы себя чувствуете? А сейчас никого нет, только я, как дежурная осталась. До завтра ждать придется. А что с вами случилось? Откуда вас откапывали?
Я постарался отстраниться от ее словесного понос… потока. Получалось с трудом. Но радовало одно – я здесь недавно, значит, Люда еще не успела себя накрутить. Да, я не позвонил ей, как обещал, но времени прошло немного. Вот чуток приду в себя и позвоню. А может сейчас получится?
– Даша, – прервал я девушку. – Позвонить можно?
Та замолкла на полуслове и удивленно посмотрела на меня.
– А как вы это сделаете? Вам вставать нельзя. А телефон у нас только в дежурной, до нее идти далеко. Да и товарищи строго запретили к вам кого-то впускать, кроме дежурного персонала и Бориса Александровича. Да и вас выпускать… Вы же только в себя пришли! Вас не тошнит? Может температура? А кому вы позвонить хотите? Жене? Я видела кольцо у вас на пальце. А как ее зовут? А она красивая?
Бли-и-ин!!! Ну что за тараторка! Мертвого заговорит.
Позвонить в этот день мне так и не удалось. Дарья умолкла только через четверть часа, когда заметила, что я не отвечаю на ее вопросы. Затем позвала приставленного охранника, который представился Игнатом. Он сказал, что доложит о том, что я пришел в себя, но когда я смогу связаться с родными, конкретного ответа не дал, сославшись, что у него никаких указаний на этот счет не было.
Потом все та же Дарья принесла мне куриный бульон, выпив который, я почувствовал усталость и меня сморил сон.
Новый день начался с новых посетителей.
– Доброе утро, – поприветствовал меня мужик лет сорока пяти в белом халате с такого же цвета шапочкой и гладко выбритым лицом. – Рад, что вы пришли в себя. Меня зовут Борис Александрович. Я ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете?
