– Ты слишком с ней нянчишься, – муж кивает на дочь, которая старается заплести свои волосы, но получается у нее так себе, несмотря на то что весь день смотрит видеоролики в интернете, пытается научиться. – На меня времени не находишь. То Даша больна – и ты вынуждена спать в ее комнате, то сама болеешь или же устала.
– Ей всего лишь шесть лет, Леша. Почему ты ведешь себя так, будто она вовсе не твой ребенок? Даша не видит от тебя заботы. Постоянно спрашивает, когда ты вернешься домой. А ты, черт возьми, после часа ночи еле вспоминаешь дорогу в свой же особняк. Так еще и смеешь жаловаться. Браво тебе. Аплодирую стоя!
Не то чтобы мы часто ссорились. Как раз наоборот. Очень редко, но так, что можем днями не разговаривать. Однако лишних слов сказать друг другу мы себе не позволяли. Да только последние пару недель проходят очень напряженно. Да, муж прав, что я уделяю ему мало времени. Но этому есть вполне объяснимая причина: Дашка сильно болела, температуру сбить было почти невозможно. Мы провели в больнице два дня, после чего дочке более-менее стало лучше.
Она из постели не вылезала. Ну, конечно же, Леша будет винить меня во всем. Ведь он до сих пор не понимает, насколько плохое состояние было у ребенка. Поскольку дома находится от силы пять-шесть часов, и то ночью. Весь в работе. Бизнесмен, черт возьми!
– Язык у тебя слишком длинным стал, Настя. Интересно, откуда такая дерзость появилась? Может, я чего-то не знаю?
Мне совсем не нравится тон, которым он выговаривает слова. А еще больше не нравится его изучающий, в то же время осуждающий взгляд.
Я не поняла, в чем это он меня обвиняет?
– Ты перегибаешь палку, Леша. Имей в виду, что разговариваешь не со своими подчиненными, а с женой. С женщиной, с которой уже седьмой год в браке находишься.
С грохотом поставив на стол чашку с кофе, я направляюсь в свою комнату. Мне становится больно от слов мужа. Потому что я не давала повода думать обо мне какие-то там гадости. Знаю я Алексея Гончарова, он неспроста намекнул мне на непонятно что.
Закрываю за собой дверь и приближаюсь к окну. Мысль о том, что в последнее время жизнь с Лешей становится невыносимой, тяжестью застревает в области груди. Дышать становится нечем, горло сжимает спазмом.
Как мы докатились до такого? Как мой муж может сомневаться в моей верности ему? Это недопустимо! Это подло! А ведь второй раз он такое бросает мне. Первый был до болезни дочки, когда я вернулась из салона красоты немного позже, чем обычно. Но тогда я приняла его слова за шутку. Однако сейчас…
Дверь за мной захлопывается. Я чувствую за спиной тяжелые шаги, но не оборачиваюсь. Я в нем разочаровываюсь. Не хочу, чтобы он видел меня в слезах. Такое я себе позволяла крайне редко. Всегда была сильной, не поддавалась эмоциям. Сражалась до конца, никогда не сдавалась. Точно так же, как и сейчас. С ним что-то происходит. То, чего я боялась всегда.
– Что за поведение, Настя? – сжав мое плечо, муж слишком резко поворачивает меня, дергает на себя. Я еле держу равновесие, иначе, скорее всего, упала бы. Или оказалась бы в объятиях Лешы, чего сейчас совсем не хочется. – Ведешь себя так, будто я не муж, а всего лишь клиент, который заглянул в твой ресторан. И ты его обслуживаешь.
– Вот оно как, – гордо вздернув подбородок, я заглядываю прямо в темные глаза с вызовом. – Я хотя бы к тебе отношусь с уважением. А ты? Считаешь меня роботом, да? Но я вовсе не железная, Леша. У меня есть дочь, которая болела сильно, у которой слабый организм. И она каждую минуту нуждается в заботе, в моем внимании. Ты хоть в курсе, что я пережила за все то время, за которое не могла сбить температуру? Она горела! Где же ты находился, когда она в больнице лежала? Неужели работа тебе важнее семьи? Или… О чем это я? Мы же тебе не семья. Я – прислуга, которая живет в твоем доме и обслуживает тебя по всем фронтам. А Дашка… Чужая дочь, которую ты вынужденно обеспечиваешь. Да, Леш?
