Лето 1943 г.
Когда выбрались из траншеи, по
которой брели ночью, залегли в лесу и с колотящимися сердцами
прислушивались к каждому шороху, вздрагивали от любого дуновения
ветра. Несмотря на страшную усталость, никто не смог сомкнуть глаз.
Так и пролежали весь день, боясь промолвить хоть слово и
обмениваясь лишь взглядами. К ночи окончательно утвердились в
мысли, что погони нет. Либо их побег ещё не заметили, либо собаки
не взяли след. Ведь не зря же они столько времени шли почти по
колено в нечистотах. С наступлением темноты страх притупился.
Понемногу разговорились. Пытались понять, где находятся. Хотя
выбора особо не было. Просто брели, надеясь не нарваться на фрицев.
Временами вдалеке слышалась артиллерийская канонада и взрывы.
Отголоски боя… Но через пару дней пути звуки близкого фронта
пропали. Выходит, они сейчас были либо в глубоком тылу, либо в
немецком окружении. Спали днём прямо на земле. Ели что придётся.
Однажды на чьём-то огороде накопали немного картошки. К домам
подходить близко опасались, ведь там могли быть фашисты. Но долго
так продолжаться не могло. Тела уже у всех чесались. Хотелось
отдохнуть, помыться, поесть нормально. Поэтому на пятый день
скитаний, когда вышли к какому-то населённому пункту, решено было
постучать в крайний дом, стоящий на отшибе.
Почти сразу в одном из окон
отодвинулась занавеска. И тут же задёрнулась. Беглецы ничего не
успели рассмотреть. Но вскоре дверь отворилась. На пороге стояла
женщина.
– Быстро входите, – сказала тихо и
твёрдо, пропуская их в дом и озираясь по сторонам. – Вы откуда?
Вокруг немцы!
– Из плена бежали, – ответил кто-то
из солдат. – От станицы В… уже пять дней идём. Здесь, в деревне,
немцы? Нам бы в город.
– У нас нет. Недавно были, но ушли,
– пояснила хозяйка. – В соседней деревне они. А до города почти
сорок километров.
– Можно переночевать? – спросил
несколько нагло самый младший из группы Никита Дергачёв.
Все посмотрели на него хмуро,
дескать, вот наглец. Но каждый в душе надеялся, что женщина не
прогонит.
– Ну а что? – стушевался и стал
оправдываться парень. – Нам хоть ночку отдохнуть и обогреться. Да и
помыться нужно, смыть с себя это всё…
Он окинул брезгливым взглядом
собственную одежду.
– Хорошо, оставайтесь, – согласилась
хозяйка.
Прошли в большую просторную комнату.
В лицо пахнуло уже почти забытым ароматом домашней выпечки, запахом
дома, довоенной жизни.
Степан вместе с остальными опустился
на лавку, осматривая всё вокруг своими васильковыми глазищами.
Сразу ощутил, как от усталости гудит тело. Как же хорошо вот так
просто сидеть в тёплом и сухом доме. Он-то уж решил, что сгинет в
немецком плену или в этих проклятых лесах.
Хозяйку звали Вера Васильевна.
Женщина была красивая. С тонким станом, но пышной грудью,
синеглазая, черноволосая. Исполненная какого-то внутреннего
достоинства. Голос у неё был глубокий, мелодичный. Наверное, она
хорошо пела. Но этого Степану не довелось узнать. И была в ней
некая тайна. А ещё какая-то печаль. За те два дня, что они провели
в её доме, ни слова не сказала о муже, детях. Неужели вот так и
жила совсем одна? Если не стояла у печи, то сидела у окна с книгой.
Один раз Степан подошёл, спросил, что читает. Оказалось, «Тихий
Дон» Шолохова. И как-то сразу закрыла книгу, убрала подальше.
Словно застеснялась. Чего? Книги?
Нужно было уходить. Решили, что
следующим вечером отправятся в путь. Не хотелось злоупотреблять
гостеприимством. Хоть их никто и не гнал. Днём помогали хозяйке по
дому, в огороде работали, в баньке парились. Кое-кто пытался
приударить за Верой Васильевной. Но любые поползновения в свой
адрес она пресекала. Поэтому настаивать никто из мужчин не
осмелился. Трудно было рядом с такой красавицей, когда до этого не
общались с женским полом месяцами. Поэтому и старались мужики
занять себя кто чем, чтоб мысли дурные в голову не лезли.
