2017 г.
Женщина открыла чуть помутневшие от
времени, но еще живые и красивые глаза. За эти невероятные глаза ее
даже звали играть в театре, потом – быть натурщицей… Но она
отказывалась. Тогда казалось, что в жизни достаточно всего –
чувств, эмоций. А теперь было ощущение, что эта жизнь как-то
незаметно прошла мимо.
За окном едва брезжил рассвет… Опять
она задремала в кресле с газетой. Взгляд упал на первую, уже давно
пожелтевшую, полосу «Красной звезды»[1]. Почтальон всякий раз
удивлялся, что она выписывала военную прессу. Хотя, скорее всего,
это был просто повод подольше с ней поговорить. Что уж скромничать
– она всегда чувствовала на себе восхищенные взгляды. Но держалась
достойно. На публике никогда не позволяла себе ничего большего, чем
улыбка. Ни скандалов с повышением голоса, ни выяснения отношений,
ни истерик с заламыванием рук. Даже когда умер муж. Всегда
спокойная и снисходительная, будто королева, – с подчиненными, и
мягкая сдержанная хозяйка – дома. Никакого кокетства и прочих
дешевых женских приемов в отношении мужчин. Настоящая богиня,
стоящая выше мирской суеты. Но это не значит, что она была холодна
и безчувственна. Ее шарм не оставлял равнодушными представителей
сильного пола, всегда ищущих ее внимания, желающих если не покорить
эту недосягаемую женщину, то хотя бы поймать взгляд…
Да, она вела не самую праведную
жизнь. Предавала, убила человека... Но и любила. Любила до безумия,
так, что душу готова была за него продать. Воспоминания о былом
унесли ее в тот вечер, когда она впервые увидела его… Женщина снова
взяла дрожащими руками газету. С нечеткой, плохо пропечатанной
фотографии на нее смотрел довольно молодой мужчина. Спокойная
открытая улыбка, до боли знакомый прищур светлых очей. Он, кажется,
совсем не менялся. Наверное, и ушел вот таким же… «В моей
жизни это чудо, что я стал военным летчиком. Я, мальчик из далекой,
но, конечно, милой сердцу украинской деревни…», – в глаза бросились
несколько строчек из интервью.
Сердце сдавило в этот раз сильнее,
чем все предыдущие разы. И долго не отпускало. Быть может, и ее
время подходит? Нужно найти валидол. С трудом поднялась, тяжело
опираясь на подлокотники кресла. Очень старые, наверное, как она
сама, деревянные половицы, поскрипывали от ее шагов.
2008 г.
Спускаясь по трапу самолета, он сразу
увидел родителей. Ну конечно, мать не могла потерпеть некоторое
время, пока он выйдет в зал прилета, и уговорила отца
воспользоваться своими связями, чтобы подойти к самому трапу. Юноша
чуть нахмурился. Это был высокий худощавый молодой человек,
светловолосый, с приятными чертами лица. За стеклами очков в тонкой
металлической оправе с покрытием под золото сияли серые глаза.
Светлые брови то ли «домиком», то ли дугой делали выражение его
лица наивно-грустным, как у Пьеро. Он был одет в пиджак и брюки
серого цвета, и белую рубашку. Из багажа при нем был лишь небольшой
черный чемодан на колесиках и коричневый кожаный портфель.
Мать держала в руках букет лилий. При
виде сына в ее глазах блеснули слезы радости. Отец первым сделал
шаг ему навстречу. Обняв молодого человека, он произнес:
– Добро пожаловать домой,
Олег.
В машине всю дорогу от аэропорта
домой мать, не умолкая, расспрашивала о самочувствии, последних
событиях в Британии, еще о чем-то, хотя всего за день до приезда
они разговаривали по Скайпу, и она прекрасно знала все, что
происходило с ним за границей. Олег делал скидку на ее немного
суетливый и навязчивый характер, и потому в который раз терпеливо
пересказывал ей все.
Черный Форд Мондео, за рулем которого
был отец Олега Эдуард Яковлевич Лалин, свернул на дорогу, ведущую к
их дому.
