- Мне скучно.
- Тебе всегда скучно.
- Не всегда. Раньше с ними было весело, ну или грустно, но
всегда интересно. А теперь скучно.
- И что теперь?
- Теперь? Пора напомнить о правилах, что были в прошлом.
Снег хлопьями падал на землю, укрывая ее надежным толстым
пуховым одеялом. Снежинки взлетали, танцуя со слишком теплым для
зимы ветром, и падали на отведенное им небом место. Их короткая
жизнь – совершенство природы, все предопределено, все известно
заранее. Нет нужды печалиться о несбыточном. Их удел – короткая
радость полета и забота о земле. Их красота – идеальна. И нет в
мире ничего более прекрасного и постоянного, чем зимний
снегопад.
Девушка, в такой же белой как снег шубке, шла по застывшему
саду. Каждое утро она выходила сюда и одним и тем же маршрутом
пересекала уснувшее на зиму царство природы. Она пыталась
представить, как бы выглядел этот сад летом, но фантазия пасовала.
Слишком статичным, слишком унылым он ей казался. Она видела снежные
фигуры, но это были всего лишь творения садовника, создаваемые им
на потеху господ. А ей хотелось узнать его суть, увидеть каким он
был без прикрас. Но эта мечта была несбыточной, вряд ли ей удастся
прожить в этом поместье до лета и увидеть, как расцветают здесь
цветы.
- Ваше высочество!
Девушка скривилась. Даже в снежном царстве безмолвия ее не могли
оставить одну. А почему? Отец. Он боялся за нее и приставил
компаньонку – женщину, сумевшую вырастить пятерых дочерей
идеальными леди высшего света. Но что смогла бы сделать госпожа
Норина, если бы на поместье все же напали? Она не маг и не воин,
просто старая женщина, вознесшая правила этикета на недосягаемую
высоту. Компаньонка раздражала ее, но, чтобы не расстраивать отца,
девушка была всегда с ней мила настолько, насколько могла. Но
сейчас, спустя почти два месяца, это стало почти непосильной
задачей. Ни единого мгновения ее не оставляли одну, даже в
библиотеке или малой гостиной, где полагалось размышлять о высоком
за вышивкой, читать или музицировать, госпожа Норина всегда была
рядом. А вечерами, когда полагалось готовиться ко сну, стоило
только попытаться открыть дверь, как компаньонка тут же спрашивала,
не понадобилось ли чего юной госпоже. Порой девушке казалось, что
та просто-напросто не человек, а неведомый дух, которому сон не
требуется абсолютно.
- Ваше высочество, вам следует вернуться, - запыхавшись, госпожа
Норина все же догнала девушку.
- Но я еще не закончила утреннюю прогулку, - пытаясь сохранить
равнодушный вид, произнесла та.
- Прилетел вестник. Ваш отец направляется в поместье.
- Папа?
Она не стала скрывать радостную улыбку и повела себя совсем не
так, как подобает леди. Подобрав юбки, не обращая внимания на
возмущенные возгласы женщины, она побежала через сад к дому.
Единственный человек, ради которого можно было поступиться
любыми правилами приличия, зная, что он все равно не откажет ей и
наказания не последует. Потому что он не просто единственный, он –
единственный родной человек во всей Долине Древа Мира.
Едва она успела миновать калитку в ограде сада, отделяющую его
от поместья, как ворота распахнулись для всадника. Она замерла, в
который раз подумав, что никогда не устанет восхищаться
отцом...
Он был высок – девушка едва доставала ему макушкой до середины
груди. Темные, почти черные волосы, совсем не похожие на ее, до сих
пор не тронула седина. Аристократические черты лица делали его
необычайно красивым и молодым, словно и не было у него
семнадцатилетней дочери. Холодный и жестокий со всеми и совершенно
иной со своей единственной дочерью. Любимый и любящий отец.
