– Ты должна с ней поговорить! – сказал отец Ольге. – Пять дней
лежать в кровати! От отца отворачивается, школу забросила и почти
ничего не ест! Куда такое годиться? Меня и Шуру она слушать не
хочет.
– Попробую, папа. Прямо сейчас и пойду.
Ольга зашла в спальню, отодвинула ширму и села на край кровати,
на которой с безучастным видом лежала Людмила.
– У тебя есть совесть? – спросила она девушку. – Не видишь, что
все вокруг из-за тебя переживают? Ладно, тебе плевать на отца, но
мы чем провинились? Для чего тебя спасал Олег? Для того, чтобы ты
сама себя угробила? Если бы он не возился с тобой, мог успеть
добраться до ружья. Его ведь застрелили, когда прятал лестницу в
подсобку. И делал он это для того, чтобы к тебе никто не забрался!
Что на меня уставилась? Я не хотела это говорить, но ты просто
вынуждаешь!
– Хочешь сказать, что если бы не я, он выжил бы?
– Не знаю, Люда. Скорее всего, его убили бы, но мог и выжить. А
ты плюёшь на всех и растравляешь своё горе, вместо того чтобы
заняться делом! Ты думаешь, отец не любил жену и сына? Видела бы ты
его тогда! Пусть он отчасти виноват в том, что случилось, но
подумай сама, он что, сделал это намеренно? Он сам сейчас страдает,
а ты своим презрением только усиливаешь его боль. У тебя ведь
никого не осталось, кроме него! И ты для него единственный родной
человек.
– А что я могу сделать, если мне всё безразлично? – заплакала
Люда. – И отец безразличен, и ваша школа, и вообще всё! Тебе не
понять...
– Да, я не теряла брата, – согласилась Ольга, – а вот мама у
меня умерла. Я была намного младше тебя и сумела это пережить. А ты
тряпка! Не хочешь брать пример с меня, бери с Нора!
– А что Нор? – не поняла Людмила.
– У него нет родителей, – сказала Ольга. – Несколько месяцев
назад у него убили отца и двух сестёр, а мать он потерял раньше. И
горе его не сломило! Только учти, что об этом нужно молчать.
– Он любит тебя.
– Он и так не разбил бы себе голову о камни. А любовь... Кто
тебе мешает любить? Пройдёт немного времени, и ты сможешь выйти
замуж, а муж для женщины, если есть любовь, становится дороже
других родственников. В общем, всё, что хотела, я тебе сказала. Не
захочешь поступать по-хорошему, я поступлю по-плохому. Сейчас
соберёшь свои вещи, и Нор отвезёт домой, а завтра едешь с нами в
школу. Если опять пропустишь, приеду к вам и буду тебя лечить.
Депрессия – это болезнь, можешь спросить у школьной врачихи. После
моего лечения ты в понедельник поедешь в школу с песней! И мне
плевать на твою злость, потом сама скажешь спасибо! Ну что, сама
будешь вставать, или начать лечение прямо сейчас?
– Уйди! – с неприязнью сказала Люда. – Я буду собираться.
Ольга встала с кровати и молча вышла из комнаты. Отец с Нором на
кухне в четыре руки готовили ужин и не сразу отреагировали на её
появление.
– Нор, бросай здесь возиться, – сказала она другу. – Я помогу
отцу, а ты отвезёшь Люду домой. Сейчас она соберёт свои вещи, а ты
одевайся и выводи снегоход.
– А почему на ночь глядя? – спросил отец. – Может быть, ей лучше
сегодня у нас переночевать? Или позвонить Виктору, и он
приедет...
– Не лучше, – перебила его дочь. – Поедет с Нором, а завтра отец
повезёт её с нами в школу. Сейчас с ней нельзя миндальничать.
Начнёт учиться и общаться с классом, тогда понемногу отойдёт.
– Ты права, – поддержал Нор. – Это тот случай, когда нужно
надавить. Пойду готовиться. Только скажи, чтобы брала самое
необходимое, а остальное завтра заберёт Виктор.
Через пятнадцать минут он открыл ворота, завёл двигатель
«викинга» и помог сесть Людмиле.
– Можешь держаться за меня! – крикнул он девушке, сам садясь на
снегоход. – Снега много, так что не должно трясти. Доедем за
несколько минут.
