Адалин Ридвон
— Ты совсем спятила?! Заявляешься к
нам посреди белого дня! — злое шипение мачехи заставляет меня
прикрыть веки. — Немедленно убирайся из нашего дома и больше не
вздумай появляться здесь! — визжит так, что щёки трясутся от
ярости.
— Мама, да что ты с ней
церемонишься, вытолкни её отсюда, или это сделаю я! — перебивает
гнусавый мужской голос.
Позади госпожи Магрит появляется её
сын — Раймонд. За пять с половиной лет он не изменился, разве
только отпустил волосы, зализанные назад и собранные в жиденький
белобрысый хвост. Трёхдневная щетина на остром подбородке, местами
плешивая не изменилась.
— Отойди, мама, я всё решу, — с
пафосной заботой обнимает её за плечи худощавыми пальцами.
Магрит надменно вздёргивает
подбородок и с гордостью уступает в дверях место для своего
любимого сына.
Я собираю всё своё самообладание,
чтобы выдержать колючий взгляд сводного брата, который оценивающе
пронизывает меня с головы до ног.
— Чего припёрлась? — скрещивает на
щуплой груди жилистые руки. — Сказали тебе, убирайся, — выплёвывает
он с презрением.
Не ожидала, что мне предстоит
вступать в соперничество с мужчиной. Но ради своей дочери я сделаю
всё, даже брошусь в драку и выщиплю эти облезлые волосы, как перья
у петуха.
— Я хочу видеть отца, — решительно
заявляю. — Я не уйду отсюда, пока не поговорю с ним.
— Не уйдёшь? — фыркает он и делает
шаг вперёд, заставляя меня напрячься и отодвинуть дочку за себя.
Кери сжимает мою ладонь сильнее — она всё понимает. Я не знала,
чего ожидать от этого человека, которого так и не смогла разгадать,
живя с ним под одной крышей много лет.
— Ты, серая мышь, блудливая стерва,
за кого ты себя выдаёшь? Если сейчас не уйдёшь, я с порога тебя
спущу лицом вниз. Бери своё отребье и проваливай.
— Не говоли так о моей маме! —
вырывается дочка, не успеваю я охнуть, как малышка пинает по колену
здорового мужчину.
— Ай! — дёргается Раймонд, а я
хватаю ребёнка и прячу за себя.
— Ах ты, мелкая гадина! — грязно
вопит сквозь стиснутые зубы подлец и шагает вперёд.
— Только попробуй, — преграждаю
путь, вставая в боевую готовность. Ярость раскалённой лавой рвётся
наружу. Я сжимаю челюсти, меряя взглядом этого подонка. Не позволю
так говорить о Кери! Никому не позволю её обидеть!
— Раймонд! — бросается к сыну
Магрит. — Ты как? Больно? Ничего, я вызову лекаря, подадим на них в
суд. Она возместит нам сполна. Больно, да? Надо приложить лёд.
Аманда! Хотя нет, сначала лекаря.
Раймонд не сводит с меня взгляда, в
то время как его верхняя губа приподнимается в зверином оскале,
обнажая мелкие зубы.
Секунды идут за секундами. Грудь
вздымается распалённым вдохом, кровь толчками бьёт в виски. Я так
ничего не добьюсь, даже если заеду по смазливому лицу этому гаду.
Сделаю хуже, да и зачем травмировать лишний раз Кери. Она вообще не
должна этого слушать. Я так и не нашла, с кем её можно было
оставить. В родной провинции у меня не осталось знакомых. Сейчас
действительно лучше уйти, всё равно с отцом мне не дадут увидеться.
Зря я пришла, надеясь на благоразумие со стороны мачехи.
— Пойдём, родная, — шепчу дочке,
отрывая затуманенный яростью взгляд от победно ухмыляющегося
Раймонда.
— Слушай, ты! — задерживает
угрожающий окрик Магрит. — Запомни, дрянь, вздумаешь прийти снова
или выследишь моего мужа, пожалеешь, что на свет родилась. Я тебя
окуну в такое болото, что вовек не отмоешься, раздавлю, как муху.
Опозорю весь род, что захочешь своё имя забыть, я тебе создам таких
проблем, твоя дочь будет всю жизнь хлебать эту грязь, купаясь в
дерьме.
Я резко оборачиваюсь, чтобы
ответить, но последующие слова заставляют застыть на месте.
— Она ведь, — небрежно кивает мачеха
на выглядывающую из-за моей юбки Кери, — не от твоего муженька?
Известно мне, откуда…
