Улица встретила меня дождём. Ладно
хоть не проливным, так, чуть более чем мелкой моросью. Набросив
капюшон, я быстро дошагала до остановки и глянула на часы. Успела,
до автобуса оставалось ещё минуты три. Если верить расписанию.
Полдесятка таких же как и я недовольных жизнью студентов,
шатающихся неподалёку, явственно подтверждали, что кое в чём верить
ему всё-таки можно — раньше времени старая рыжая развалина не
прибыла.
Впрочем, прибыть вовремя она на этот
раз тоже не удосужилась. К тому моменту, как её плоская морда с
одной навеки потухшей фарой показалась из-за поворота, я уже готова
была ругаться в голос не выбирая выражений. Потому что поняла —
опоздание неизбежно.
Обычно я выезжала в универ раньше,
но сегодня почему-то не услышала будильник и разлепила глаза за две
минуты до прибытия моего автобуса на остановку. Положим,
телепортироваться прямиком к нему мне бы удалось… теоретически, но
эту шальную мысль я отмела очень быстро. Опаздывать на лекции к
господину Лирсу было чревато, но пробудившиеся зачатки здравого
смысла подсказали, что появление там пусть и вовремя, но нечёсаной
и в пижаме, выйдет ещё хуже.
Потому я бешеным метеором проскакала
по комнате, умываясь, причёсываясь, чистя зубы и одновременно
натягивая первую попавшуюся под руку чистую одежду. В общем,
спешила как могла, но всё равно не успела. Нет, в две минуты я
уложилась. Но телепортация, такая, чтобы куда надо и не по частям,
тоже требовала некоторого времени. Определённо не тех секунд, что
отводятся пассажирам на посадку.
Словом, я решила поехать на
следующем автобусе. На него вполне успевала, даже с запасом. Только
к универу он подъезжал впритык к началу первой пары, потому
приходилось бежать от остановки во всю прыть, чтобы попасть в
аудиторию вовремя. И это ещё если автобус не опаздывал. А сегодня
вот опоздал на мою голову.
Шёпотом завернув напоследок особенно
заковыристую словесную конструкцию, я вошла в полупустой автобус и
села к окну. Холодный осенний ветер задувал во все щели, не
способствуя поднятию настроения. Автобус трясся, то и дело попадая
колёсами в выбоины на асфальте. Я подпрыгивала на сиденье,
стискивая челюсти, чтобы не откусить себе ненароком язык, и
продолжала ругаться, снова мысленно, проклиная воров-бюрократов,
выстроивших студгородок так далеко от универа, и попутно
придумывая, как бы оправдаться перед Лирсом.
Хорошие идеи, как назло, были в
дефиците. Посещение студенческой больницы я отмела сразу, с Лирса
станется позвонить туда и удостовериться. В сказку о визите в
частную никто не поверит — я не из мажоров, таких денег у меня нет.
Бабулек на дорогах студенческого городка не водится, кроме
комендантши третьего корпуса, которая сама кого хочешь куда угодно
переведёт. И заодно доведёт до чего-нибудь нехорошего— известная
мастерица читать нотации «распустившейся молодёжи». Младшие сёстры
и братья, с которыми нужно сидеть, со студентами тоже не проживают
и в принципе в общежития не допускаются. Словом, не было моему
опозданию ни единого достойного оправдания.
В довершение всех бед на мосту
приключилась авария и собралась изрядная пробка. Частные автомобили
ловко пролезали вперёд, заставляя нашего водителя бессильно
ругаться, не трогаясь с места. Так что вышло всё хуже некуда, к
зданию универа я добралась, уже опаздывая на десять минут.
Добежав до дверей аудитории, я
ненадолго остановилась, переводя дыхание и собираясь с духом.
Хорошо если просто отчитает, а то ведь может и вовсе отправить в
деканат за разрешением. Придётся унижаться перед тамошней
секретаршей, да ещё и выкраивать из скудной стипендии деньги на
сладкую благодарность. И потом до конца месяца перебиваться с хлеба
на растворимую лапшу, потому что какой попало шоколад эта пафосная
гламурная швабра не принимает, а разочаровывать её неподобающим
даром себе дороже.
