Если посреди ночи твой амулет связи
начинает разговаривать голосом командира спецназовцев — жди беды.
Как минимум крайне хлопотного денька. Хуже может быть только
грёбаный канцлер Дорих, которого никто не придушил лишь потому, что
у этого изворотливого гаденыша на каждом шагу имеются глаза и
уши.
Вилмар Фалько, он же придворный
менталист по прозвищу Шелкопряд, обо всём этом знал не понаслышке:
вместо того, чтобы мирно спать в постели в обнимку с женой, он
спешно втискивался в любимые растоптанные сапоги и напяливал
расшитую, мать ее, мантию, за моду на которые пора бы придушить
великосветского козла Альфарда Эйнтхартена.
— Уилл, ты же ло-орд! — ядовито
протянул Вилмар, передразнивая любимого собутыльника
лорда-канцлера. — Я уже почти сто лет лорд, хочу махровый халат и
на пенсию, а не вот это всё.
— Уилл, что такое? — сонно
пробормотала Рангрид, нехотя отрывая голову от подушки. Фалько
замер на месте, разглядывая жену — всё такая же красивая, как и в
их первую встречу, что случилась добрых полвека назад.
— Работа, милая. Сама знаешь: чтобы
где-то заварушка, да вдруг без нас.
Непослушные мелкие пуговицы ни в
какую не хотели пролезать в петли, заставляя степенного лорда на
все лады клясть выживших из ума швей вместе с их вдохновителями.
Рангрид, глядя на эту неравную борьбу, рассмеялась и поднялась с
постели. Глядя на нее, обнаженную, тонкую, с распущенными по плечам
черными волосами, мигом расхотелось куда-то идти. Как будто посреди
ночи не найдется занятий поинтереснее, чем мелкий пакостник Дориан
Тангрим и его «неведомая херотень». Конец цитаты и, видимо, начало
развеселой ночки.
— Если зовут тебя, а не меня, то
заварушка так себе, — одну за другой Рангрид ловко застегнула все
пуговицы, заботливо поправила воротник и провела ладонями по
плечам. — Прекрасен как рассвет. Хоть завтра в канцлеры!
От подобной перспективы Фалько
содрогнулся.
— Милая, за что ты так жестока со
мной?
— Ладно, иди уже, — смилостивилась
дражайшая супруга, — а то я ведь сейчас вспомню, за что и почему. А
я досыпать пошла, мне нужно быть в хорошей форме — завтра учения.
Буду воспитывать криворуких разгильдяев, которых зачем-то понесло в
армию.
Вилмар усмехнулся. Эрмегарские
женщины — страшные существа, даже если они родом из Гренвуда, как
его жена. Он, член Темного круга и лучший менталист Империи, ни за
что не хотел бы завтра оказаться на месте тех, кто рискнет вызвать
недовольство у генерала Фалько.
— Не вернусь — ищи мой труп в
Заозерье.
— Вот еще, — Рангрид насмешливо
фыркнула, набрасывая на плечи шелковый халат. — Лучше я найду
Тангрима и сдам его Киаре на опыты. За то, что лишил меня любимого
мужа и оставил безутешной в окружении четверых детей. Хотя
оставшееся после тебя наследство немного примирит меня с жизненной
драмой.
— Ты неисправима, — Вилмар всё же не
удержался и поцеловал жену, снова сжав её в объятиях.
И в тот же момент на столе снова
завибрировал амулет связи.
— Этот Тангрим — невыносимый
маленький поганец, — сердито пробурчала Рангрид, выскальзывая из
его рук. — Не семейка, а сплошные паникеры. Старший хотя бы из-за
денег трясется, младший — из-за всякой фигни.
Но младший Тангрим паниковал не зря.
Это Вилмар почувствовал, едва выйдя из светящейся арки гарнизонного
портала — по позвоночнику будто полоснули наждаком, заставляя
вздрогнуть и передернуть плечами. Стоило бы поблагодарить
собственные крепкие мозги и дар менталиста, без которых тут же
наступила бы безобразная истерика.
Как чувствовал себя Тангрим, нервно
расхаживающий вдоль высоких ворот, Вилмар даже не представлял. Если
уж у вечно улыбающегося болтуна Дориана сдали нервы, то дело совсем
дрянь. Далеко ходить не нужно — судя по залитой кровью булыжной
мостовой, ничего хорошего не случилось.
