Среди цепей замёрзших грозных
гор,
Где бездну скрыла снега пелена,
Ворвался жуткий вихрь внутрь её нор
И вырвал Нечто из объятий сна!
Оно от всех таилось в древней тьме
-
Вселенский мор, кой там давно забылся.
Разверзлись стены в стылой той тюрьме,
И мерзкий узник к свету устремился…
Ксернат; Руководство второе:
Пробуждение зла - С. 1-2
«Половина головы, ступня в ботинке и
две кисти рук, одна без мизинца. В этот раз получилось почти семь
килограммов человека».
За ночь минувшую и день ныне идущий
эти слова с десяток раз прозвучали недалеко от западного подножия
массива гор, прозванных Ардегантами и уносились сухим ветром дальше
на запад, вглубь печальной известной пустынной долины. Давным-давно
горы и равнины считались единым краем и называли его –
Гра̀у-Халло̀т. Название это настолько древнее, что лишь горстка
ныне живущих смогли бы его прочитать и понять его историю,
упоминание его сохранилось лишь на нескольких чудом доживших до
наших дней картах - устаревших во всех отношениях. Те немногие,
которые смогли бы его перевести и прочитать, невольно бы сдвинули в
задумчивости брови, поскольку Грау-Халлот с эваморту, языка давно
вымершего народа Эваримов, означает – Обитель Плодородия.
Теперь же Грау-Халлот заслуженно
зовут Пепельной Пустошью, и причина тому далеко не суровость
местной погоды, а вид мертвенной земли, покрытой удивительным и
никем больше нигде невиданным песком пепельного цвета. Название
прижилось быстро, потому что вид удручающей серой равнины лучше
любых предостережений стариков говорила пришедшим – здесь живым не
место. Этот край света, раскинувшийся в южно-восточной части
материка Антал на фоне массива раскалённых солнцем гор, на
удивление оставался обитаем; большинство жителей материка думали,
что в пустыне влачили жалкое существование сотни (на самом их
осталось не больше четырёх десятков) беженцев или изгнанных туда
преступников, которые вскоре «сгорали» и на смену им приходили
другие. Что-ж, когда-то это действительно было правдой, но за
последние пять столетий в бытие пустоши многое изменилось.
Главенствующими обитателями пустыни
по праву можно было считать тариканцев – людскую общину, чьи предки
основали небольшую деревушку Тарик, куда изредка, где-то раз в
тридцатилетие, забредали только самые рьяные искатели приключений,
художники или путешественники. К разочарованию странников, в бедной
деревушке можно было поживиться лишь видом прискорбного
существования, жалобами местного люда на тяжёлую жизнь и
поведанными историями – единственным богатством тариканцев.
Некоторые из рассказов путники охотно уносили из Тарика на большую
землю, и нередко вместе с нестерпимым чувством голода и волдырями
на обожжённой коже. Среди самых разных небылиц путешественников
больше всего увлекало сказание о сгинувших в горах нелюдях,
давным-давно населявших эти «когда-то пышущие жизнью плодородные
земли». Истории тариканцев гласили, что с началом Второй
Материковой войны - когда кровь проливали даже за право на владение
куском бесполезной каменистой равнины - нелюди решили покинуть этот
утопленный в крови край и перебрались в горы, наслав в проклятье
захватчикам вечную засуху. В тот день солнце направило самое жгучее
око на горы и равнину, и столетиями не отводило взгляда. В первые
сутки истлели деревья и трава, на вторые пересохли все источники
воды, а на третьи – земля потрескалась, покрылась тонким слоем
пепельного песка и окончательно умерла. Так со слов тариканцев
появилась «никому… кроме нас, ненужная Пепельная Пустошь».
Не все уходившие из Тарика, а только
выбиравшиеся из пустыни путешественники - таких оказалось всего
трое - перекраивали это сказание на свой лад и разносили по родным
краям; на севере материка оно прижилось как страшная детская
сказка, а на юге обратилось в легенду о живущих в южных горах
призраках или могущественных существах. В одних местах обитателей
гор знавали, как Чёрных Всадников, забиравших у непослушных детей
родителей, а в других, как Горных Бестий, насылавших на материк
засуху и болезни. На северо-западных островах вовсе верили, что
когда-то Пепельную Пустошь заполоняли пустынные Гули, которые после
десятков нестерпимо жарких лет перебрались в горы, где и вымерли
среди острых клыков природы. Веками дети сказок тех боялись, а
старики стократ на дню легенды проклинали, но одного не подозревали
свой век сейчас живущие – в этих вымыслах иной раз всходило зерно
правды.
