Константин Суров сбавил скорость,
заметив, что по дороге навстречу ему плетется человек. Это зрелище
было настолько невероятным, что он не сразу сообразил, что делать,
и резко выкрутил руль автомобиля, объезжая одинокого путника.
Константин взглянул в зеркало
заднего вида – да, это ж девчонка, черт побери!
На ней не было верхней одежды,
только серое худи, спортивные штаны и кроссовки. Одета не по погоде
– была середина осени. Длинные белокурые волосы незнакомки
совершенно растрепались и выбились из косы.
Суров резко ударил по тормозам и
выругался. Не оставлять же ее здесь совершенно одну? У него и
самого сестра…
…была…
– Твою мать, – прорычал он, сдавая
назад.
Солнце уже село, куда он ее денет?
Неужели возьмет с собой на базу, поставив под удар весь проект?
Константин развернул автомобиль,
ослепляя девушку светом фар.
Проклятие, она была в крови: на лбу,
у линии роста волос красовалась рванная рана, на скуле, подбородке
и в уголке губ – ссадины. Она подняла вверх дрожащую руку,
загораживая лицо от яркого света.
Проклиная себя, Константин выскочил
из машины под холодный колючий ветер.
Что он будет делать, если заметит
метку чужака?
– Помогите… – похоже, девушка была
сильно ранена и ничего не соображала. – Моя семья… Пожалуйста…
Услышав этот жалобный писк, Суров
остановился. Он вгляделся в перепуганное, растерянное лицо девушки
– метки не было.
Может, просто авария? Но куда они
ехали ночью?
Схватив незнакомку за рукав
толстовки, он потащил ее в сторону своего «Патриота». Было не до
сантиментов.
– Садись в машину! – прорычал,
запихивая ее в салон.
– … пожалуйста… там, – всхлипнула
девушка, и Суров вдруг заметил то, чего не замечал раньше.
В кювете лежал перевернутый
автомобиль.
– У нас нет времени! – гаркнул
Константин, захлопывая дверь.
Он сел за руль и услышал, как
девушка сдавленно рыдает. Сначала тихо, а затем надрывно и
громко.
Этого еще не хватало, черт
побери!
– Прекрати, – прошипел он. – Ты
понимаешь, что они чувствуют не только кровь?! – и
вздохнул, выдувая весь воздух из легких: – Ладно! Я посмотрю.
Прекрати орать!
Проклиная себя еще больше, он
выскочил из машины и устремил взгляд туда, где лежал старенький
искореженный «Ниссан». Похоже, они несколько раз перевернулись.
Суров не спешил подходить. Он внимательно вгляделся во мрак и вдруг
заметил, как шелохнулась тьма.
Чужаки!
Это плохо.
Чужаки не питаются мертвечиной, а
значит в салоне «Ниссана» есть выживший. Не стоит мешать трапезе
этих ублюдков, иначе ужином мог стать и сам Суров.
Когда он вернулся в «Патриот» и
вдавил педаль газа в пол, девчонка на заднем сидении тихо
вздрагивала от плача. Посмотрев в зеркало заднего вида, Константин
выдохнул с облегчением – похоже, их никто не преследует.
– Эй, – окликнул он незнакомку, – ты
меня слышишь? Кто еще был с тобой в машине?
Зря он спросил – девушка вздрогнула
всем телом, и из ее горла снова вырвались сдавленные рыдания.
Суров поморщился.
Если бы чужаки захотели их догнать,
догнали бы без проблем. Возможно, жертва в машине завладела их
вниманием, но это не значило, что им не захочется продолжения. Тем
более, что девчонка, которую увез Суров, была восхитительно
беззащитна, напугана и пахла кровью. А еще она была юна – кажется,
ей едва исполнилось восемнадцать.
Когда на горизонте показался свет
прожекторов, Суров успокоился.
– Эй! – снова окликнул он, наблюдая
через зеркало, что незнакомка лежат, не шевелясь, не плача и
безучастно глядит перед собой, будто ее мир рухнул... будто ей
больше нечего терять.
Ее взгляд неподвижен, лицо бледное,
губы разбиты. По ее лбу и щекам мелькают отблески света далеких
фонарей военной базы.
– Потерпи, скоро приедем…
Несмотря на черствость души, на два
года, которые Константин прожил в аду и совершенно перестал
что-либо чувствовать, в его сердце вспыхнула искра жалости, а может
и симпатии к этой девушке.
