Звонкий стук каблуков моих разношенных туфель отражался от стен сонных домов, пытался проникнуть сквозь плотно закрытые ставни, суетливо метался и затихал, увязнув в густом промозглом тумане. На улицах не было никого – ни подвыпивших гуляк, ни рано встающих торговцев, ни нахальных уличных котов. Даже патрули охраны порядка во время тумана предпочитали держаться поближе к Управлению. С тоской я оглянулась назад, туда, где сквозь плотную белую завесу еле-еле пробивалось сияние огней корпуса Дознания. Сегодня здание, которое все нормальные люди старались обходить стороной, казалось спасительным убежищем – собственный замкнутый охранный контур обеспечивал палачам защиту, свет и бесперебойную работу магии. Впрочем, подумала я, перехватив поудобнее тяжёлый и громоздкий револьвер, если что-то пойдёт не так, от места преступления, куда мне надо было добраться, до Дознания немного ближе, чем до моего родного Управления. Палачи коллегу в беде не бросят, что бы о них ни говорили обыватели. Ещё при королевской власти так сложилось, что преступлениями против граждан и защитой простых жителей занималось Управление порядка, а с угрозами благополучию монарха и высокопоставленных лиц, как внутренними, так и пришедшими извне, разбиралось Дознание. Из-за проблем, с которыми им приходилось иметь дело, полномочия иных дознавателей были практически безграничны – вплоть до вынесения приговора и мгновенного приведения его в исполнение. Потому их и прозвали палачами. И прозвище это прилипло намертво.
Фонарь над головой начал мигать, словно предупреждая: он вот-вот погаснет. Я ругнулась и поспешила дальше на запад – к грузовым причалам, складам и дешёвым забегаловкам, что притулились к постаревшим домам, покрытым плесенью и осевшим в рыхлую землю по самые окна. Юго-западная часть Родена была одним из самых неухоженных, старых и опасных районов столицы. Здесь пахло не всегда свежей рыбой, повсюду валялся мусор, чаще, чем хотелось бы, совершались преступления и реже, чем необходимо, проходили патрули охраны порядка. Патрульных, впрочем, я винить за это не могла – им тоже жить хочется. Именно по такому району предстояло пройтись мне, старшему (и единственному) криминалисту особого отдела Управления порядка, мастеру Катарине Дайе. Причём пройтись пешком, без возможности использовать телепортационный кристалл или оказать достойное сопротивление, если вдруг понадобится.
Туман, примерно раз в месяц укутывавший Роден плотным покрывалом, поглощал и извращал любую магию. Использование артефактов или собственных сил могло привести к непредсказуемым результатам, хотя чаще и вовсе никаких не давало. Учёные выяснили, что туман поднимается из-за колебаний фона магического источника, на котором построена столица, и даже научились почти точно предсказывать дату очередного его появления. Это помогло жителям примириться с возникшей почти пятнадцать лет назад аномалией и приспособиться к ней – на одну ночь в месяц город словно вымирал.
То, что я ведьма, меня не спасало – слишком специфичными были наши чары. Мы могли усиливать действие трав и эликсиров, могли вытянуть из организма яд или, наоборот, отравить, могли управлять некоторыми природными энергиями. Могли проклясть, хоть это и наказуемо. Но защитить себя от внезапного нападения с помощью ведьминского колдовства было практически невозможно – ни одно воздействие нашей силы не давало мгновенного результата. Револьвер надёжнее. Зато чем дальше от Родена и от магического источника, тем слабее становились маги, а вот ведьмы своей силы не теряли. В Соллене, например, пёстром портовом городе у южной границы страны, ничто не мешало мне колдовать, но маги там становились совершенно беспомощными.
