Перрон медленно поплыл у неё перед
глазами, и фигура отца исчезла вместе с ним. И тотчас обжигающая
волна подкатила к горлу и вырвалась из неё горючими солёными
слезами. Настя быстро вышла в коридор, чтобы не давать любопытным
соседкам повода для разговора, и невидящими глазами уставилась в
окно поезда.
Только сейчас до неё дошло, что
же она натворила. Возможно даже, она сломала себе жизнь.
Впрочем, мама так и сказала, когда узнала об её решении ехать на
практику в сельскую местность. А её излюбленная фраза: все девочки,
как девочки, только ты одна будешь всю жизнь коровам хвосты
крутить, стала для неё враз пророческой.
Когда-то её родители в штыки приняли
её решение поступать в Академию на факультет ветеринарной медицины.
Ну, ещё бы! Ведь мама всегда мечтала, что её дочь поступит в
медицинский и станет врачом. Можно сказать, её мечта сбылась. И её
дочь стала врачом, правда, нечеловеческим. Ну, какая разница?! Врач
же! Но для родителей это стало катастрофой.
А теперь она и сама уже сомневалось.
Нет, не в выборе профессии, а в целесообразности этой практики.
Ведь у неё была возможность закосить, остаться в городе при
какой-нибудь тихой ветлечебнице… А сейчас она ехала в
неизвестность, в какую-то глухомань, где её ждал наставник. Ведь
это он попросил своего друга, их декана, присмотреть для него
какого-нибудь толкового практиканта. Вот только он просил юношу, а
приедет она (сюрпрайз!). Да ещё городская, совершенно
неприспособленная к деревенской жизни дивчина.
Настя постаралась взять себя в руки и
это ей почти удалось. Она вернулась в купе и сразу же залезла на
свою верхнюю полку. Достала планшет и уткнулась носом в экран.
Ничто так не тянется бесконечно
долго, как время в поезде. Теперь она знала это точно. Её соседки —
две хамоватого вида тётки с нижних полок сразу же нашли между собой
общий язык. И рты у них закрывались только на время потребления
пищи. А кушали они очень часто. Просто удивительно: где у них всё
помещалось? Причём им всегда было жарко, в отличие от Насти. Но,
несмотря на её вялые протесты, они приоткрывали окно и довольно
свежий ветер дул прямо на неё. Поэтому приходилось кутаться в
казённое одеяло, а лесть в чемодан за курткой ей не хотелось.
Как и следовало ожидать, к вечеру у
неё заболело горло, а ночью её затрясло от холода так, что у неё
зуб на зуб не попадал. Видимо, у неё поднялась температура. И, судя
по её состоянию, немалая.
Она с детства не отличалась завидным
здоровьем, поэтому отец называл её розой-мимозой. Мама таскала по
врачам и лечила ей ангину всеми возможными и невозможными
способами. А сейчас она дрожала на верхней полке, слушая
раскатистый храп своих соседок, и вспоминала свой дом. Мечтала
о заботливых материнских руках, о курином бульоне и об эвкалиптовом
отваре, который ей заваривали для полоскания горла.
А наутро она даже не смогла слезть с
верхней полки. Поэтому провалялась там, словно в бреду, даже не
обращая внимания на смену соседей внизу. Хватило только сил
доползти до проводницы. Настя попросила приветливую женщину
разбудить её, когда они будут подъезжать к нужной станции. Ведь по
подсчётам Анастасии это должно было произойти ночью.
Оказавшись на незнакомом перроне
среди непроглядной темноты с чемоданом и с сумками, Настя
запаниковала. Небольшое здание с чёрными окнами, которое она еле
рассмотрела за своей спиной, не добавило ей оптимизма. И её
опасения подтвердились: старая облупленная дверь не поддалась.
Местный «вокзал» не пожелал встретить ночного приезжего.
Что же теперь делать? Мёрзнуть на
улице до утра? Вот тебе и романтика. Совсем не так представляла она
себе своё прибытие. Да чёрт с ним с этим Мухосранском, против него
она ничего не имеет. Знала куда едет. Но ведь её могли бы и
встретить! Ведь папа сказал, что созвонился с администрацией этого
конного завода, и за ней пообещали выслать машину…
