Нервно покуривая в переулке, я быстро пересчитывала деньги.
Тонкие длинные пальцы умело перелистывали купюры, пока мозг
фиксировал новые цифры. Нажива была небольшой, но на еду и мыльные
принадлежности определенно хватит. Сигарета, зажатая зубами, мирно
тлела, а прохладный осенний ветер срывал пепел, разнося его вокруг
меня, будто маленькие снежинки.
Запрятав деньги во внутренний карман тонкой мужской куртки, я
быстро докурила и потушила бычок о ближайшую кирпичную стену.
Накинув на голову капюшон, я сунула руки в карманы брюк и пошагала
к перекрёстку. Уже заметно похолодало и надо бы задуматься над
зимними шмотками так, где же денег на них взять? Хотелось
надеяться, что Петя что-нибудь принесет или Леська продаст
очередную свою картину, но это вряд ли. Не особо люди хотят
приобщаться к искусству.
Загорелся зеленый, я прошла перекрёсток, обернулась несколько
раз на случай, если меня всё же обнаружили. Но нет, к счастью, та
жирная баба, у которой я свистнула сумку, нигде не маячит. Ничего,
от нее не убудет. Стильная шубка, кожаные сапожки, айфон последней
модели и дорогие цацки. Пара украденных «косарей» для нее не станут
проблемой вселенского масштаба, а вот нам жизнь еще на денёк
продлят.
Снова подул холодный ветер. Я поежилась и втянула голову в
плечи, чтобы хоть как-то согреться. Ненавижу осень, зиму, вообще не
выношу холодов. В это время года труднее всего выживать, летом всё
же как-то проще. Пройдя еще один перекрёсток, останавливаюсь в
стороне, чтобы завязать шнурки на своих старых кроссовках, которые
ни черта не греют.
Из-за угла выруливает черный внедорожник, а за ним тянется целая
колонна черных легковых машин марки «Мерседес». Автомобили простых
людей тут же останавливаются, пропуская вперед кортеж. Наверное,
даже самый ленивый знает, кто едет в этих наполированных до блеска
дорогих тачках. Местная мафия. В городе воров и бандитов у нас
предостаточно, но, так или иначе, они подчиняются мафии, которую
возглавляет некий Воронов. Никогда его не видела и вообще понятия
не имею, как он выглядит. Но одно знаю точно – этот тип опасен,
жутко, запредельно опасен. От его банды, которая насчитывает
десятки тысяч людей невозможно скрыться. Если перешел дорогу
Воронову – лучше сразу застрелись. Из-под земли достанут и
прикончат без суда и следствия. Во всяком случае, именно такие
слухи доносились до меня.
Я с Петькой и Лесей были некими аутсайдерами и сами кое-как
обеспечивали свою жизнь. Когда мы сбежали из детдома, я сразу
сказала, что ни в какие банды лезть не собираюсь, это чревато
последствиями, потом из этой помойной ямы не выберешься.
Мы занимались мелким воровством, иногда подрабатывали, раздавая
всякие листовки. Милостыню никогда не просили, Петя однажды
предлагал, так я ему таких подзатрещин надавала, что это глупая
идея вовек из его головы вылетела. На это было всего две простые
причины: первая – попрошайки работают в бандах, которые принадлежат
мафии. Весь город поделен между этими якобы мамочками, чьи дети
больны раком, безрукими и безногими. Захочешь поработать на их
«точке» тут же либо отлупят, либо притащат к своим боссам, и прощай
свобода. Вторая причина – чувство некоторого самоуважения. Пусть
его было и немного, но всё же достаточно, чтобы не играть роль
убогих. Да и при том давить на чувства сострадания прохожих,
совесть не позволяла. Люди, конечно, те еще уроды, но уподобляться
им не хотелось. Поэтому преимущественно мы обкрадывали
примажоренных тетенек и дяденек.
Иногда делали всё настолько тихо, что тупоголовые крали, даже
ничего не замечали. Рот свой надутый силиконом откроют, ворон в
округе считают, на маникюр свой блядский пялятся, а я раз-два и
кошелечек из модненькой сумочки вместе с телефончиком и потянула.
Конечно, бывало и такое, когда бежать приходилось. Ловили, били, но
всё равно тикали.
