ЧАСТЬ I: ИЛЛЮЗИЯ КОНТРОЛЯ
Глава 1: "Народный вердикт"
Я ненавижу людей.
Это простая истина, которую я никогда не произнесу вслух, но она движет мной каждое утро, когда я затягиваю идеальный узел галстука Brioni на шее и выхожу в эфир с безупречной улыбкой профессионального манипулятора.
Я смотрю на них через камеру, на этих представителей великого народа, которым рассказываю о коварных планах Запада, о предателях родины, о величии нашей державы и скрепах. Я вижу их рыхлые, обрюзгшие лица, потрепанные бытом и водкой, их примитивные эмоции, доступные для считывания как открытая книга с крупным шрифтом.
Быдло, на самом деле. Но я никогда не назову их так в эфире.
В эфире я – Максим Баженов, народный любимец, ведущий самого популярного общественно-политического шоу "Народный вердикт". Голос правды. Борец с фальшивыми новостями. Защитник традиционных ценностей. Гроза либералов и иностранных агентов.
Я – марионетка высшей категории. С идеальными нитями и безупречной артикуляцией.
– Через тридцать секунд в эфире, – раздается голос режиссера в наушнике.
Я одергиваю пиджак, поправляю запонки – платиновые, с крохотными рубинами, подарок от благодарного олигарха за интервью-реабилитацию – и включаю режим Максима Баженова. Улыбка, не затрагивающая глаз. Чуть приподнятая правая бровь – мой фирменный знак сдержанного скепсиса. Плечи расправлены, подбородок приподнят – я патриот, я уверен в своей правоте, я несу истину.
Заставка. Пафосная музыка. Графика с российским флагом и строгим мужским голосом: "Народный вердикт с Максимом Баженовым. Программа, которая расставляет точки над i".
– Добрый вечер, дорогие зрители! С вами Максим Баженов и программа "Народный вердикт". Сегодня мы поговорим о том, как западные кураторы через своих агентов пытаются расшатать ситуацию в стране, используя беззаботных студентов как пушечное мясо для цветной революции. Кому выгодны так называемые "мирные протесты"? Кто стоит за ними? И главное – кто платит? На эти вопросы мы ответим прямо сейчас.
Камера отъезжает, показывая студию – стильную, с преобладающими темно-синими и красными оттенками, огромными экранами и прозрачным столом, за которым сидят гости: политологи правильного толка, один ручной "оппозиционер" для видимости дискуссии, парочка патриотических экспертов и какой-то безликий "представитель общественности".
Все идет как по маслу. Я задаю провокационные вопросы "оппозиционеру", периодически прерывая его театральным возмущением. Патриотические эксперты вставляют заготовленные тезисы. На экранах мелькают кадры с протестов – тщательно отобранные, разумеется: самые агрессивные выкрики, самые неприглядные лица, кто-то что-то ломает. Обязательный кадр с американским флагом в толпе и парочкой ЛГБТ-символов для полноты картины морального разложения.
– Нельзя не заметить, что эти так называемые "стихийные протесты" удивительно хорошо организованы, – говорю я, вскидывая бровь. – Одинаковые лозунги, одинаковые методички… Даже плакаты будто из одной типографии. Случайность? Не думаю.
– Позвольте не согласиться, – вклинивается "оппозиционер", щуплый мужчина с бегающими глазами, который знает, что его роль – создать видимость дебатов, но не перегибать палку. – Люди выходят, потому что…
– Людей используют! – перебиваю я его. – Используют как расходный материал те, кто прячется за их спинами! Показываем кадры из Вашингтона, где Блинкен встречается с так называемыми "представителями гражданского общества" нашей страны, а потом – бац! – ровно через неделю начинаются эти ваши "стихийные протесты".
Оппозиционер пытается что-то возразить, но я включаю видеоролик – нарезку из разрозненных фрагментов протестов, смонтированных так, чтобы создать впечатление хаоса и агрессии. Фоном идет тревожная музыка.
