— Значит, ты хочешь обсудить
приготовления к нашей свадьбе.
Собственные слова: все, что я хотела
сказать, застывает на губах вместе со вздохом. Поэтому я упускаю
преимущество внезапности. Хотя какая тут внезапность? Доминик
сверкает глазами, а Одри оборачивается, смерив меня фирменным
высокомерным взглядом. Они оба наверняка почувствовали и услышали
меня еще в приемной. Она услышала. Не сомневаюсь, про свадьбу
волчица тоже сказала нарочно.
Только Доминик не спешит ее поправлять.
Он вообще смотрит волком и интересуется:
— Шарлин, что ты здесь делаешь?
Я оглядываюсь на Оуэна и Венеру: первый
в замешательстве, вторая — в ужасе, и прикрываю за собой дверь.
— Так вас можно поздравить? Уже выбрали
дату?
Одри открывает рот и мигом закрывает,
когда со стороны альфы слышится утробное рычание. Вот только я
здесь точно не для разговоров о чьей-то свадьбе, поэтому шагаю
вперед.
— Нам нужно поговорить.
— Мы можем сделать это позже.
Ну нет! С Одри станется ради такого
дела затянуть обсуждения счастливого события.
— Нет, сейчас, — говорю твердо.
— Я занят.
— Она подождет. — Я очаровательно
улыбаюсь волчице, которая, судя по виду, готова меня загрызть, не
перекидываясь. — Правда, Одри? Твоя невеста просто душка.
— Шарлин. — Вот вроде и голоса не
повысил, а уже готов вмиг шерстью покрыться.
Кажется, нападение вервольфов и
похищение Хантером положительно на меня повлияло, потому что меня
больше не пугает ярость Доминика. У меня теперь совсем другие
страхи и опасения.
— Я хочу с тобой поговорить, — повторяю
я. — Срочно и наедине.
Видимо, вервольф тоже понимает, что
проще со мной согласиться, чем продолжать играть в гляделки и
рычать на меня. Ну или рассчитывает придушить без свидетелей.
Потому что он отодвигает кресло в сторону и направляется к боковой
двери, явно ведущей не в приемную.
— Иди за мной.
Когда он отворачивается, Одри готова
испепелить меня взглядом, но я отвечаю ей взаимностью и следую за
Домиником.
За неприметной дверью скрывается
кабинет в кабинете. Достаточно большая комната без окон, с
пейзажами на стенах, с двумя широкими диванами и журнальным
столиком между ними. Она будто создана для секретных бесед, или для
того, чтобы подремать в обед.
— Это очень личный разговор. Уверен,
что нас не подслушают?
— Здесь звукоизоляция.
Значит, с секретными беседами я
угадала. Хотя если честно, мне уже плевать — подслушает нас Одри
или нет. Я обхожу диван, стараясь оказаться от Доминика как можно
дальше.
— Что ж, поздравляю, — говорю я.
— С чем? — хмурится вервольф.
— С будущей свадьбой, конечно же. С
тем, что ты все-таки определился со своими симпатиями.
— Ты прекрасно знаешь о моих
симпатиях.
Его взгляд в который раз вонзается в
меня с силой отточенного лезвия, но я стряхиваю его.
— Нет, не знаю. Я вообще тебя не знаю,
Доминик. Ты говоришь, что можешь не жениться, но не спешишь
разрывать помолвку. Вообще интересная постановка предложения «я
могу не жениться». Могу не жениться, а могу жениться. Могу даже
обсудить свадьбу с будущей женой. Ты вообще очень могучий!
С последним предложением я почти
срываюсь на крик, поэтому мысленно одергиваю себя. Надо
успокоиться. Я здесь не за этим.
— У тебя была возможность узнать меня,
Шарлин, — несмотря на исходящую от него злость, которую я чувствую
кожей, голос у Доминика спокойный. — Ты от нее отказалась.
Я киваю на дверь в кабинет.
— И ты быстро нашел мне замену?
— Это теперь тебя не касается.
— А что касается?!
Между нами диван и пару метров комнаты,
но ощущение такое, что целый квартал, а может, город.
— Зачем ты здесь? — спрашивает
Доминик.
Я должна рассказать про ребенка, но
слова снова застревают в горле. Понимаю, что просто не могу этого
сделать. Не после того, что здесь услышала.
