Венера
Место было мне незнакомым. Не сказать, что по густым зарослям
джунглей можно понять, знакомы они тебе или нет, но это определенно
был не лес на острове Рамона. Другие деревья, кустарники, гораздо
более высокие, гораздо более… древние! И уже точно на острове
верховного не было никаких пирамид, возвышающихся над непроходимой
чащей леса.
Не сказать, что я была заядлой путешественницей. На самом деле,
все мои путешествия начинались и заканчивались на страницах
тревел-блогеров в социальных сетях, а острова Рамона — самая
дальняя точка мира, в которой я побывала. Но о чудесах света мне
было известно. Открывающиеся моему взгляду сооружения точно были
чудом, но я не могла припомнить, чтобы видела что-то подобное даже
на фотографиях. Что-то настолько древнее, будто их воздвигли сами
Предки!
Я прошла к центральной пирамиде, трава приятно щекотала босые
ступни, а вместо нормальной одежды мое тело прикрывали
многочисленные бусы и украшения на груди и какое-то символическое
тряпье вместо юбки. Я вошла в прохладу темного коридора, будто
точно знала куда идти. Шла-шла, пока не вынырнула в большой зал,
похожий на церемониальный, храмовый.
На его стенах оказались интересные картины, но я не стала их
рассматривать, устремилась вперед, к женщине в белых одеждах, с
длинными седыми волосами. Она сидела на скамье, напоминающей трон,
и, кажется, не удивилась моему появлению. В отличие от меня. Меня
удивляло все — несмотря на то, что я понимала, что сплю. Вот только
этот сон был настолько реальным, насколько были реальными камень
под ногами, своды над головой, прохладный воздух, что я
вдыхала!
— Где я? — спрашиваю у нее.
— В храме Предков.
Я вздрогнула, по спине пробежал холодок.
— Я что… мертва?
Клянусь, от этой мысли у меня точно прибавилось седых волос, а
женщина в белом лишь рассмеялась:
— Это место в мире живых, Венера. Пока что в мире живых.
— Что это значит? И откуда ты знаешь мое имя?
— Я Ману, что все знает.
— Приятно познакомиться, — пробормотала я, чувствуя себя
донельзя глупо. Нормально болтать во сне с самой собой?
Она посмотрела куда-то выше моего плеча, и я осознала, что Ману
слепа. Она не видит, по крайней мере, не так, как обычные люди или
вервольфы.
— Почему ты сказала — пока? — вернулась я к своему вопросу.
— Все рано или поздно стирает время, — философски заметила
женщина. — Я готова к этому. Но мне бы хотелось защитить своих
детей.
Мое сердце болезненно сжалось, по нему будто полоснули острым
лезвием.
— Я не смогла защитить свою дочь, — всхлипнула жалобно и
опустилась на пол. — Ее забрали у меня. Отняли. Непонятно зачем.
Для чего.
Хотелось обнять себя, пожалеть, в конце концов. У меня душа
начинала болеть, как подумаю, что с моей доченькой. Точнее, она не
переставала.
Но эта Ману не позволила мне расклеиться, резко поднялась и
приблизилась.
— Я не могу защитить своих детей, но ты можешь!
От неожиданности, мне даже расклеиваться расхотелось.
— Твоих детей?
— Архипелаг Джайо. Все племена.
Архипелаг, на котором потерялся Рамон. Племена, которые похитили
Мишель?
— Зачем мне это?
— Потому что ты тоже мать.
Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но больше я ничего не
услышала. Картинка перед глазами потемнела, чтобы затем наоборот
взорваться светом, когда я попыталась распахнуть веки. Меня
ослепило, и я крепко зажмурилась.
Поняла только, что где-то лежу, на какой-то постели, а вокруг
гул двигателей.
Самолет? Я в самолете?
— Говорил же, вам понадобится помощь.
Доминик? Это Доминик! Откуда он здесь? Второй голос я тоже не с
чьим не перепутаю.
— Как будто бы твое появление спугнуло эту тварь! — отвечает
Рамон. — Она и так запаниковала. Сураза все рассказала.
— Сама?
— У нее не было выбора. Задницу теперь никто не прикроет.
