Последний месяц уходящего года
порадовал первым снегом. Легкие, как сахарная пудра, снежинки
кружились над Ренном, укрывая белоснежной пеленой мостовые, крыши
домов и экипажей, войлочные шапки извозчиков и плечи первых
прохожих.
Я была одной из первых этим
утром, и по-детски радовалась, что оставляю на нетронутом снежном
покрове первую строчку следов. Только начало светать, и небо –
жемчужно серое, окрасилось на востоке розовым. Морозный воздух
приятно бодрил, пощипывая за бока, потому что накидка моя была
зимней накидкой лишь снаружи – подклад на ней был не меховой, а
тканевый, но знать об этом никому кроме меня не полагалось.
Свернув на главную улицу, я
остановилась перед застекленной лавкой, украшенной гирляндами из
еловых веток и веток падуба, повешенных мною вчера. Задрав голову,
я полюбовалась на свою работу. Темная зелень листьев и хвои, и алые
ягоды создавали праздничное, яркое впечатление. И пусть вчера я
совсем перестала чувствовать от холода пальцы, сегодня это казалось
совсем не важным. Важно, что лавка сладостей господина Джорджино
Маффино стала самой красивой на торговой улице.
Я толкнула двери лавки, тонко
прозвонил колокольчик, и тысячи умопомрачительных ароматов окружили
меня волшебным облаком – ваниль, корица, апельсин, душистый перец и
мята. Все то, что мы добавляли в конфеты, пирожные, торты и кремы.
Конечно, король не посылал заказов в наш провинциальный магазинчик,
но аристократы на сто миль вокруг покупали сладости постоянно.
- Доброе утро, господин Джордж! –
поприветствовала я хозяина лавки – пухлого, как бриошь,
низкорослого и деловитого уроженца Бретани, который усиленно
выдавал себя за южанина.
- Доброе, Бланш! Если оно и вправду
доброе! – проворчал торговец и тут же спохватился: - Не называй
меня Джорджем! Сколько раз тебе повторять?
- Прошу прощения, сеньор Джорджино
Маффино! – засмеялась я, снимая накидку, повязывая белоснежный
фартук в оборках и ополаскивая руки под навесным умывальником.
Помедлив, торговец рассмеялся вслед
за мной:
- Зубной боли тебе под новый год,
насмешница! Все время ты надо мной подшучиваешь. Но вот засмеялась
– и я все тебе простил. Почему бы это?
- Потому что вы меня любите, -
ответила я, умильно улыбаясь и хлопая ресницами.
Он опять засмеялся и погрозил мне
пальцем, а потом указал на корыто, в котором пузырилось и тяжело
дышало сдобное тесто. Вооружившись деревянной лопаткой, я подбила
тесто, а потом занялась приготовлением марципановой массы. Сейчас
еще раннее утро, но скоро горожане проснутся, лавка гостеприимно
распахнет двери, и по улице поплывет божественный аромат свежей
выпечки и духовитого рома, который добавляется в сладкие ореховые
конфеты.
В лавке были еще две помощницы, но
так получилось, что перед самым новым годом одна задумала выходить
замуж, а вторая умудрилась подхватить крапивницу, и теперь лежала в
городском лазарете, вздыхая об упущенной предпраздничной
выручке.
Конечно, господин Маффино надбавил
мне заработок в полтора раза, но зато работать приходилось в четыре
раза больше. Сам хозяин тоже трудился не покладая рук, а судя по
первым зимним заказам, отдыхать нам точно не придется.
Я просмотрела записки присланные леди
Сюррен, леди Пьюбери, леди Эмильтон и прочими важными особами,
решившими променять великолепие праздничной столицы на наш тихий
городок, и громко объявила заказ на сегодня:
- Два марципановых торта, булочки с
ванильным кремом, рассыпчатые вафли, шоколадные конфеты – горькие и
со сливками, еще два бисквитных торта. Леди Сюррен пишет, что еще
не определилась с десертом на новогоднее торжество… Как вы думаете,
она опять заставит нас готовить пудинг за сутки до торжества?
