“Попасть в цирк легко, а вот
уйти оттуда практически невозможно. Из цирка не уходят, из цирка
уносят…”
Максим
Никулин
Она влетела в больницу подобно
шаровой молнии, появившейся из самого эпицентра грозы. Мокрые
волосы прилипли к бескровному лицу, тушь и помада размазались,
словно у дешёвой привокзальной проститутки, а повлажневшая от дождя
короткая юбка бесстыдно и вызывающе обрисовывала аппетитные
бёдра.
Однако на появление девушки мало кто
обратил внимание. Вечерняя жизнь приёмного отделения текла в
привычном сумасшедшем ритме – пьяные драки, поножовщина, аварии,
травмы и переломы, нашёлся даже кое-кто с огнестрелом. Те пациенты,
которые были в состоянии сидеть или стоять, терпеливо ждали своей
очереди на осмотр, медсёстры и санитары носились туда-сюда, гремя
каталками, персонал в регистратуре заполнял документы на вновь
поступивших.
– Вознесенский Макар! – заполошно
выкрикнула девушка; в её обезумевших глазах плескался не страх, а
самый настоящий ужас.
Среди всей этой больничной
размеренный суеты крик прозвучал неожиданно громко – так, что все
вокруг невольно вздрогнули и обернулись.
– Вознесенский Макар, – повторила
она уже тише и нервно облизнула пухлые губы. – Его должны были
привезти на скорой около часа назад.
– А вы ему кто, родственница? –
нехотя осведомилась девица за стойкой регистратуры, брезгливым
взглядом окидывая промокшую визитёршу.
– Я… – растерянно пролепетала та,
невольно отступая на шаг. – Не родственница, но очень близкий ему
человек. Наверное, самый близкий из всех, что у него есть! – горячо
и убедительно добавила она.
– Посторонним справок не даём, –
равнодушно отозвалась сотрудница больницы, тут же теряя к ней
интерес.
– Да поймите вы, – девушка чуть не
плакала, – это очень важно! И мне, и ему… я обязательно должна его
увидеть… Прямо сейчас, немедленно! Ну пожалуйста, пустите меня к
нему!
– А, явилась, не запылилась! –
раздался нервный женский голос из противоположного конца
коридора.
Девушка моментально узнала её – это
была Зоя Вознесенская, знаменитая воздушная гимнастка. Прямо сейчас
она стремительно приближалась к девушке, не отрывая от неё злого
колючего взгляда – невысокая, худенькая, даже хрупкая с виду… но
девушка машинально втянула голову в плечи и еле удержалась от
порыва испуганно зажмуриться, словно боялась, что женщина сейчас с
размаху влепит ей пощёчину.
– Немедленно выставьте эту дрянь
вон! – напористо потребовала гимнастка, наткнувшись взглядом на
первую попавшуюся медсестру. – Ей тут вообще не место. Это из-за
неё мой сын сейчас здесь!
– Да что с ним? – робко пискнула
девушка. – Скажите хотя бы, он жив?
– А ты хотела бы, чтобы умер?! –
взвизгнула Вознесенская; лицо её пошло красными пятнами. – Тварь,
какая же ты тварь… Гадина подколодная, малолетняя шлюха! Ненавижу
тебя! – отрывисто выплёвывала она оскорбления, и, похоже,
заводилась с каждым словом всё больше и больше. – Всю жизнь моему
мальчику сломала! Погубила его карьеру! Все наши планы похерила…
всё, о чём мы с ним мечтали… всё, всё! – руки её ходили ходуном,
глаза блестели лихорадочным блеском – кажется, она находилась на
грани истерики. – Убирайся отсюда немедленно, пока я тебя не
придушила!
– Пожалуйста, Зоя Витальевна,
успокойтесь, – подошедший врач положил ладони разбушевавшейся
женщине на плечи, пытаясь её утихомирить, но та резким движением
сбросила их и обвиняюще ткнула пальцем в девушку, словно призывая
всех присутствующих полюбоваться на эту стерву.
– Она же всю душу Макару вымотала!
Он жить не захотел после того, как она его бросила… Сука проклятая,
ну какая же сука-а-а… – завыла она, обхватив себя руками и
раскачиваясь в разные стороны.
– Вам действительно лучше уйти
сейчас, – мягко обратился к девушке доктор.
