Воздух в Волхвоградской академии всегда пах тайной. Смесью старых фолиантов, высушенных трав, остывшего воска от свечей, что горели сутками напролет, и едва уловимым электрическим трепетом магии, витавшим в переходах между древними башнями. Это был запах знания. Запах силы, обузданной и поставленной на службу уму. Но в это утро привычный аромат был вытеснен другими, чуждыми и грубыми запахами: дыма, пота, крови и фанатичной ярости.
Стражи Белогорья ворвались в академический квартал на рассвете. Они не пытались штурмовать высокие стены главного комплекса – его защищали древние чары, против которых их «святая вода» была бессильна. Вместо этого они обрушили свой гнев на всё, что было вокруг. На лавки торговцев магическими компонентами, на мастерские алхимиков, на общежития студентов, на дома преподавателей.
Белые плащи мелькали в узких улочках, как призраки смерти. Слышался грохот выбиваемых дверей, треск ломаемой мебели, яростные крики: «Ересь! Скверна! Очищение!». Книги, бесценные манускрипты, столетия кропотливого труда летели в костры, разведенные прямо на мостовых. Стеклянные колбы и реторты с зельями разбивались о камнях, расплёскивая своё содержимое и создавая причудливые, ядовитые лужи. Людей – седовласых мудрецов, юных учеников, служек – вытаскивали из их жилищ, избивали, некоторых уводили в неизвестном направлении. Квартал погрузился в хаос и ужас.
Высоко в своей самой высокой башне, в круглом кабинете со стенами, уставленными книгами до самого потолка, стоял у единственного окна Наставник Мороз. Его длинные, почти белые волосы и такая же борода сливались с цветом его простых серых одеяний. Его лицо, испещренное морщинами – не возраста, а концентрации, – было непроницаемым. Холодные, пронзительные глаза наблюдали за погромом внизу без тени страха или гнева. Лишь с глубокой, ледяной печалью и… расчетливостью.
К нему ворвался запыхавшийся маг, его одежда была порвана, на щеке краснела ссадина.
– Наставник! Они повсюду! Они жгут библиотеку внешнего крыла! Мы должны что-то сделать! Мы можем… мы можем остановить их!
Мороз медленно повернулся. Его взгляд был тяжёлым, как свинец.
– Остановить? – его голос был тихим, но в нём слышалось гудение высокого напряжения. – Мы можем их уничтожить. Мы можем превратить этот квартал в братскую могилу для них и для нас самих. Это в наших силах. Но это будет последним актом Волхвограда. Актом отчаяния, а не мудрости.
– Но они уничтожают всё! Наши знания! Нашу историю!
– Они уничтожают камни и бумагу, – холодно возразил Мороз. – Знание – здесь. – Он прикоснулся пальцем к своему виску. – И здесь. – Он указал на головы других магов, собравшихся в его кабинете. Их лица были бледны, но они молча слушали своего лидера. – Сильвестр хочет выкорчевать саму идею. Он хочет, чтобы мы остались и сражались. Чтобы мы доказали его правоту о «буйной и опасной магии». Мы не доставим ему такого удовольствия.
Он обвёл взглядом собравшихся.
– Великий Исход. Пришло время. Отдать приказ: все ученики и магистры первого круга – к Сердцевине. Немедленно. Остальные… – он на мгновение замолк, и в его глазах мелькнула тень настоящей, не театральной боли, – обеспечат прикрытие. Они отдадут свои жизни, чтобы главные башни успели уйти.
В кабинете повисла мёртвая тишина. Все понимали, что это значит. Жребий был брошен.
– Мы не можем просто бежать! – вскрикнул тот же молодой маг. – Мы…
– Мы не бежим! – голос Мороза впервые прорвался, как удар грома, заставив всех вздрогнуть. – Мы отступаем, чтобы сохранить семя. Чтобы однажды оно проросло и вернулось. Теперь идите! Исполняйте свой долг перед Знанием!
Волхвоград замер, а затем взорвался новой, на этот раз упорядоченной активностью. Маги и ученики бросились по спиральным лестницам вниз, к основанию главных башен, к месту, называемому Сердцевиной – огромному залу, где сходились все магические линии академии. Те, кто остался наверху, на внешних стенах, заняли свои позиции. Их лица были суровы. Они знали, что являются расходным материалом великой стратегии.
