Лира
Меня зовут Лира, и я ученица самой престижной женской Академии в
нашем королевстве. Здесь учится весь цвет общества, а на открытые
балы – в честь начала и окончания учебного года, а так же в День
Середины Зимы, – приезжают представители королевского двора.
Как и положено, два месяца назад, на Весеннем Королевском Балу,
меня представили ко двору, и официально я достигла второго
совершеннолетия. Третье совершеннолетие наступит, когда я выйду
замуж. У простолюдинок часто третья ступень наступает раньше, чем
вторая, что недопустимо для нас, благородных девушек. Первая
ступень – первая кровь. Вторая – первый бал шестнадцатилетия, когда
нас представляют ко двору, а у простолюдинок это просто
шестнадцатый день рождения. Нам же, благородным, выпадает честь
увидеть самого Короля.
В день моего представления Его Величество сидел на троне в
приёмной зале, на возвышении, в золотой маске, закрывающей почти
всё лицо. Злые языки говорят, что это специально, и под маской
может скрываться кто угодно. В конце концов, среди знатной молодежи
сейчас модно появляться на светских мероприятиях в масках. Но я
верю, что это был действительно Он.
Говорят, все короли нашей страны могут слышать мысли окружающих,
и потому их приказы и решения не оспариваются, а несколько
поколений назад короли стали неприкосновенными – любой, кто до них
дотронется, должен понести наказание. Конечно, кроме тех, кому
Король сам это позволил. Но я не представляю, как к нему можно
подойти ближе, чем на три метра, вокруг всегда столько охраны!
А сразу после того бала я вдруг получила предписание за подписью
Короля перейти в другой институт. С чего вдруг такое пристальное
внимание к моей скромной персоне? Причём о том учебном заведении
говорят хуже, чем о моей нынешней альма матер. И как это понимать?
Понижение в статусе? Особое покровительство? Намёк на что-то или
козни придворных неблагожелателей отца? Кто бы пояснил!
Король
Надежда рано или поздно встретить Её, ту, что сможет разделить
со мной бремя, всегда жила где-то на задворках сознания. Не смотря
на способность слышать мысли и все приложенные усилия, долгое время
не везло. Но однажды, когда на представлении ко двору молодых
аристократов я сидел в приёмной зале на троне, возвышаясь над
окружающими, в полагающейся по протоколу тяжёлой маске, меня словно
поразила молния. Весь мой мир разом перевернулся, все мысли,
стремления, тревоги потеряли своё значение. Стало важно лишь одно:
она здесь, она рядом!
Только кто из этой пёстрой толпы?! Хотелось подскочить,
закричать, но приходилось с невозмутимым видом сидеть на своём
месте и выслушивать пустые велеречивые речи. Я радовался, что маска
скрывает почти всё лицо, и никто не заметит моего волнения. Я до
боли в пальцах стискивал подлокотники и молился богам, чтобы они
пощадили меня и дали шанс обрести счастье и сохранить разум. Моему
отцу это не удалось…
Раз я до этого ничего подобного не чувствовал, значит, это
кто-то из новеньких? Я еле дождался части, когда к трону по одному
стали подходить на поклон молодые девушки и парни со своими
родителями. Кажется... Она?! Вот это маленькое, хрупкое и
воздушное? Боги, за что? Она же не выдержит такой ноши!
А потом приём закончился. Я всё время, как положено по
протоколу, сидел на ставшем вдруг бесконечно жёстким троне,
наблюдая, как она улыбается и кокетничает с другими. Больно.
Грустно. Ошибки быть не может.
Едва вышли все посетители, я стремительно прошёл в дверь позади
трона. Пролетел, не замечая, петляющий коридор и едва не перевернул
столик на Эдварда, своего двойника, который мирно попивал чай в
малой гостиной.
– Она была там, – выдохнул я, не в силах остановиться,
успокоиться.
