Варвара сидела за столом на просторной кухне в стиле
хай-тек. Стол был в том же стиле. Всё в кухне, во всей квартире и в
самой Варваре Белицкой было стильно. От причёски до тарелок из
костяного фарфора, от маникюра до формы бровей. Её можно было брать
и фотографировать на обложку глянцевого журнала. И её, и кухню, и
брови, и даже тарелки, хотя они и до этого были представлены в
каталоге элитной посуды.
Хромированные и блестящие поверхности отражали свет
флуоресцентных светильников, а вся эта роскошь, включая Варвару,
отражалась в глянцевом натяжном потолке.
- Дорогая, - щёлкнул замок входной двери, послышалось шуршание и
приглушённые тиковыми досками шаги, - я дома.
- Я рада, - ответила Варвара, она была рада.
Через минуту появился он. Нет, это был Он, с заглавной
буквы, даже правильней сказать – ОН.
Такой же стильный, как кухня, квартира, Варвара и её
брови. Блестящая же лысина, как Варина коленка после лазерной
эпиляции, отражалась в хромированных поверхностях и глянцевом
потолке.
- Ужин? – дежурная фраза и взгляд на часы, ужин будет ровно
через четырнадцать минут, нет, уже тринадцать. Иначе какая-нибудь
шальная калория или сошедший с ума белок окажет не то влияние. Не в
том месте отложится. А то и вовсе не отложится.
- С удовольствие, любимая, - улыбнулся, оставил свой драгоценный
Вашерон Константин на столе и отправился в ванную комнату, чтобы
явиться ровно через двенадцать минут, в низко сидящих домашних
брюках и с перекинутой через плечо футболкой, и усесться во главе
стола в ожидании своего ужина.
Ловким движением фокусника Варвара достала из недр
необъятного холодильника контейнер с ужином, подогрела в
микроволновке, естественно, сверкающей хромом, и уложила на тарелку
Императорского фарфорового завода содержимое. В душе содрогаясь от
подобного кощунства. Эти прекрасные тарелки созданы, чтобы украшать
собой порцию нисуаз, хотя Варвара и не любила этот всеми признанный
шедевр французской кухни, а не кусок отварной курицы и гречку без
соли. Дабы хоть как-то скрасить унылое однообразие, Варвара
украсила тарелку зеленью.
- Как прошёл твой день? – поинтересовался образец
мужественности, всем своим видом кричащий о тестостероне и
сексе.
- Прекрасно, - Варя начала методично перечислять, что же важного
случилось в её жизни за этот долгий день.
Совет директоров, где она сидела стильным болванчиком и в
нужное время вставляла нужные фразы. Посещение фитнес-клуба, по
расписанию была йога, и Варвара пыталась проникнуться восточной
философией. Бассейн, косметический салон – брови требовали
неусыпного внимания, – встреча с приятельницами в кафе этого же
фитнес-клуба, обсуждение шикарных кубиков пресса нового тренера и
попытки перестроить свой рабочий график, чтобы попасть к нему на
индивидуальные тренировки. Наигранные попытки. Варваре незачем было
любоваться чужими кубиками, у неё были свои, в прямом и переносном
смысле. На своём животе и на животе своего мужчины.
- Может, вина? – с надеждой встрепенулась Варвара. Слабенькой
надеждой, малюсенькой…
- Варвара, - осуждающе сморщил лицо образец мужественности.
- Тоша, - подошла крадучись, обняла сзади за широкие плечи,
стала тереться, как кошка, мурча глупости в шею и ухо. - Тоша.
Тоша, или Антон Геннадьевич Стрелецкий, внимательно
посмотрел в свой айфон, прежде чем ответить.
- У тебя овуляция? Не должно быть. И алкоголь, ты знаешь моё
отношение к алкоголю.
- Тош, - по идее, любой мужчина, если он не старше тридцати лет,
а именно таким был Тоша, не может возражать, когда женские руки
бесцеремонно лезут к нему в штаны с неблаговидными намерениями.
Любой, но не этот.
- Дорогая, ты всё прекрасно понимаешь, прекрати, потерпи ещё
неделю, и тогда… - он чмокнул в лоб, погладил по голове, как
нашкодившего ребёнка, поблагодарил за прекрасный ужин и компанию и
отправился в кабинет работать.
