Наверное, не существовало другого
человека в Должере, которому было столь тяжело сочетаться браком.
Ивар сир Лир, граф Монтезе пробовал целых пять раз и всякий раз
безрезультатно. В итоге он отчаялся, хотя еще молодой голубоглазый
брюнет, наследник древнейшего магического рода пользовался успехом
у женщин.
Погода выдалась на редкость
подходящей: с утра лил дождь, перемежавшийся со снегом. Могильщики,
проклиная переменчивость весенней погоды, с вечера трудились над
тем, чтобы обеспечить Эжени сир Ниер достойное последнее
пристанище. Она была несказанно хороша в гробу: белоснежная кожа,
длинные темные ресницы, волнистые волосы. Куколка, а не человек.
Однако Ивару лучше, нежели кому-либо еще, было известно: она
мертва. Его стараниями, хотя, свидетели Темные боги, он не желал
зла юной дочери барона Планка. Несчастная всего лишь стала его
невестой.
Траурная процессия медленно
приближалась к конечной точке — фамильной усыпальнице Планков.
Замершему наверху холма всаднику не требовалось видеть лиц, чтобы
разобрать, кто есть кто. Впереди, конечно, раздавленные горем
родители, следом брат Эжени. Бастиан поклялся убить его, но Ивар не
явился на похороны по другой причине. Его снедало чувство вины. Он
знал об участи предыдущих девушек, но все равно сделал предложение
Эжени. И она согласилась, хотя родители настоятельно советовали
отказаться. И чем ей отплатил Ивар?
— За два месяца до свадьбы! — Он на
мгновение закрыл лицо руками, пряча гримасу боли, хотя абсолютно
никто, за это Ивар мог поручиться, его не видел. — Еще быстрее, чем
прежде!
Сделав пару глубоких вздохов, граф
заставил себя наблюдать за тем, как гроб сгружают с траурной
повозки и на плечах вносят в склеп.
Он трус. Плевать на Бастиана, Ивар
обязан был быть там, но как смотреть на мертвую Эжени?
Пальцы сжали букет из белоснежных
лилий. Когда все уйдут, Ивар положит их на могилу.
Чары надежно уберегали цветы от
губительного прикосновения ветра, а вот себя граф не жалел.
Наоборот, он специально подставлял лицо под хлесткие удары, раз за
разом бросал вызов стихии, не желая покидать продуваемого всеми
ветрами места.
Похороны длились долго. День успел
смениться сумерками, когда старинное кладбище наконец опустело.
Стряхнув с тела оцепенение, Ивар спустился с холма и, привязав
продрогшего коня к первому подходящему деревцу, тронулся в скорбный
путь. Граф пожалел, что его самого не брал холод. Наверное, если бы
он мог умереть от воспаления легких... Ивар тут же отогнал позорные
мысли и прибавил шагу. Пальцы сжались в кулаки, сминая нежные
стебли. Он первым осудил бы себя, вздумай искать смерти до срока.
Эжени — всего лишь очередная страница в его жизни. Ивар извлек урок
и больше не повторит ошибок.
Свежее мраморное надгробие украшало
целое море цветов. Ивар с трудом нашел, куда положить свой букет.
Расправив ленты на траурном венке, он постоял немного, склонив
голову, и быстрым шагом, не оглядываясь, покинул склеп.
— Что, вурдалак, еще одну
загубил?
Злые слова отравленным ножом вошли в
сердце.
Ивар обернулся и увидел одетую с
головы до ног в черное женщину. Даже сквозь скрывавшую лицо плотную
вуаль он ощущал исходившую от нее ненависть. Если бы могла, женщина
задушила его.
Граф промолчал и отвернулся.
Не стоило приезжать сюда, приходить
на могилу. Ивар рисковал вызвать неудовольствие короля, но все
равно проводил Эжене. Какова же будет плата?
— Что молчишь? — не унималась
женщина.
Она смело шагнула вперед и ухватила
его за край плаща.
— Думал, никто не узнает, если
вырядишься простолюдином?
Женщина хрипло рассмеялась и
порадовалась, что вуаль спрятала перекосившую рот скорбную гримасу.
Ивар сир Лир не увидит ее сломленной, наоборот, это она сделает
все, чтобы заставить его страдать.
