– Температура? – одно слово вышибает из легких весь воздух. – У
Евы? Сколько?
Опираюсь на стол и стараюсь глотнуть
воздуха. Крестная чем-то звенит, но это настолько оглушающий звон,
что я зажмуриваюсь.
Или это от волнения так все
воспринимается? До шума в ушах. До холодного пота по спине.
Когда дети болеют, мне хочется
завыть волком и не отходить от них ни на шаг.
Но я понимаю, что нам тогда будет не
на что жить. Нас троих и так крестная взвалила на свои плечи и ни
разу не попрекнула, что я заявилась к ней беременная.
Помогает при любом случае. За что я
ей безгранично благодарна.
– Тридцать восемь.
– Ма, – ещё один вдох, – это,
наверное, очередной зуб.
Провожу прохладной ладонью по
вспотевшему лбу. Саму неслабо так подбрасывает от волнения за мою
малышку.
– Не надо было сегодня в оранжерею
приходить. Все как с цепи сорвались с этими цветами.
Закусываю губу, чтобы не
расплакаться. Моя маленькая девочка. От одной мысли, что ей сейчас
больно, сердце разрывается в клочья.
– Ну вот уж прям, дочка. Что за
мысли? Тебе надо работать и кормить деток, а я справляюсь. Просто
предупреждаю, чтобы ты зашла в аптеку, а то у нас закончились
жаропонижающие.
– Да, да, я сейчас быстро тут все
закрою и прибегу.
Крестная тяжело вздыхает.
– Не надо быстро. Спокойно доделывай
свои дела, а я тут развлеку уж близнецов наших. Да, Егорушка? Вон
облизывают свои грызунки, слюни ручьем.
Фыркаю.
– Прорезыватели, ма.
– Ой, да все одно, – смеется
крестная.
– Я все равно скоро буду. Вроде
больше никого нет…
И стоит только произнести эти слова,
как меня ослепляет свет фар. Возле моей оранжереи паркуется
огромный внедорожник, а у меня что-то внутри екает. Какое-то
предчувствие нехорошего...
Интуиция… инстинкт… чутье. Можно
назвать как угодно, но мне становится дурно при виде машины в
вечернее время.
– Вот же…
– Что там у тебя? – тут же в голос
крестной просачивается волнение.
– Кажется, ещё кто-то решил перед
самым закрытием успеть.
– Отлично. Тебе не лишние заказы. С
детками я справлюсь. Сама вырастила уже пятерых. Так что все,
хватай клиента за жабры.
Смеюсь в ответ и заканчиваю звонок.
Поправляю форму и осматриваю просторный светлый зал.
Эта оранжерея — моя гордость. Я
создавала её практически с нуля после того, как убежала из родного
города и уволилась с работы флориста и дизайнера. Со временем я
умудрилась расширить оранжерею и пристроить к ней теплицы и теперь
занимаюсь выращиванием и продажей разных цветов. А ещё периодически
мне поступают заказы на ландшафтный дизайн. Воротилы бизнеса не так
давно приметили этот городок и активно застраивают землю
особняками, при виде которых голова кругом.
И мне нравится моя новая жизнь. Я
наслаждаюсь каждой минутой, которую провожу здесь. Мои близнецы
обожают тут находиться со мной. Я специально для них соорудила
зеленый уголок с травкой и ручейками.
Ева и Егор… От мыслей о моих крошках
сердце наполняется щемящей нежностью, а перед глазами вспыхивают их
личики с серыми глазками и пухлыми щечками.
Не представляю, как бы я без них
жила. Только за это я благодарна их отцу — что подарил мне их.
Подарил материнство.
От мыслей отвлекает дверной
колокольчик. Собираюсь с духом и выхожу из помещения, которое все
называют кабинетом. Хотя от кабинета там только стол, остальное
завалено книгами и семенами.
Поправляю волосы, чтобы произвести
на будущих клиентов самое лучшее впечатление.
– Зайчик, смотри, какая красота, –
слух неприятно режет писклявый голосок, и я непроизвольно
передергиваюсь, – ох, не зря мне Милена посоветовала приехать сюда.
Тут богично! Ну, зай, ну что ты молчишь? Я тут пытаюсь
определиться. Глаза разбегаются. Что же я хочу?
Кривлю губы от такой речи. Но
напоминаю себе, что это клиенты и мне абсолютно ровно, кто и как из
них общается.
