Нон – монах
Нонна – монахиня
– Просыпайтесь, госпожа Фредерика, просыпайтесь, – тихий,
напевный голос нонны Шавье медленно вытянул меня из сна.
Вздохнув, я медленно села и улыбнулась:
– Благословите, нонна.
– Благословляю, госпожа Фредерика, благословляю, – тихо ответила
нонна и вышла, плотно притворив дверь.
Там, в коридоре, она так же негромко ответила моей матушке, что
негодная дочь разбужена и вот-вот займется делами.
Я же, еще даже толком не проснувшись, натянула перчатки. Потом
спохватилась, что вначале надо умыться, но… Матушка изволила
терзать меня жалящими проклятьями всякий раз, как я забывала эти
клятые перчатки. Так что теперь первое, что я делаю, – закрываю
кисти перчатками.
И нет, я не больна. А если не больна, то и не заразна.
– Фике! Фике, карета уже у черного хода, – сердито прокричала
матушка.
Собираться пришлось втрое быстрей.
И вот, рассматривая себя в тусклое, местами треснутое зеркало, я
позволила себе на секунду задаться вопросом: почему? Почему матушка
относится ко мне настолько плохо? Мы с Кристин сестры-близнецы, у
нее тот же тонкий нос, те же темно-зеленые глаза. И губы те же
самые – пухлые, будто оса ужалила. И та же непослушная каштановая
грива. И на солнце Кристин сгорает так же быстро, как и я, потому
что кожа белая и тонкая.
«Потому что Кристин – Предназначенная Дракону, с золотой меткой
на руке», – мысленно ответила я сама себе и посмотрела в глаза
своему отражению.
Нам было всего по три года, когда с небес упала половинка искры
и впиталась в ладошку Кристин. Ки-ки, как я ее называю, когда хочу
взбесить. И с того момента родители поделили своих детей на
Кристин-Предназначенную-Дракону-умницу-красавицу-талантливую-колдунью
и завистницу-Фике. Последняя, как вы понимаете, я.
И если в детстве я не завидовала – пф, чему бы? То сейчас… О,
сейчас я действительно завидую сестре.
– Фике, торопись! – Матушка ударила в дверь проклятьем.
– Ах, матушка, что за шум с утра, – в коридоре зажурчал голос,
ничем не отличающийся от моего.
– Ничего особенно, моя маленькая леди Дьерран, – тут же
откликнулась матушка. – Фике не торопится. Идем скорей в столовую,
не могу налюбоваться тобой. Подумать только, завтра тебе
исполняется девятнадцать и уже послезавтра Драконьи Посланники
заберут тебя!
– Я буду писать письма, матушка, – благовоспитанно откликнулась
Кристин.
– Я буду писать письма, матушка, – передразнила я ее и оправила
платье.
Вновь надела перчатки, серые и изрядно поношенные, и вышла.
Слуги сновали по дому, наводили порядок и подготавливали дом к
новому дню. Господа завтракали в малой столовой, а мой путь лежал
на кухню. Пару лет назад меня поймали там за кражей булочки, и с
тех пор матушка запретила мне появляться за столом.
«Ты сама это выбрала, Фике, – строго произнесла леди Дьерран, –
ты не соответствуешь семье, в которой живешь, сестре, которую
позоришь своим поведением. Так пусть же ты скроешься среди тех, на
кого так похожа».
То есть среди слуг.
Одно-единственное светлое пятно в моей жизни – нонна Шавье. Ее
прислали к нам из центра Драконьих Земель, и она, вот удивительно,
любила всех одинаково. Или не любила? В общем, нонна была со всеми
тиха и ласкова. И так же тихо и ласково помогала мне укрыться от
гнева матушки и едких замечаний отца. Без нонны Шавье моя жизнь
была бы куда хуже.
На кухне меня ждали каша, сладкая булочка и стакан какао. Все
это пришлось есть практически на бегу: кучер уже был там и сверлил
меня неприятным взглядом.
– Ох, как бы нам ноги-то не протянуть, – ворчала кухарка,
попивая чаек со своими помощницами, – день рожденья нашей драконьей
леди, весь город будет! Упаримся.
– Упаримся, – вздыхали поварята.
– Справимся, – неуверенно произносили младшие кухарки.
