Этот день должен был стать самым
лучшим в моей жизни, а стал последним… Последним в родном мире.
Утром, подбадривая себя и настраивая
на позитивный лад, я шагала в женскую консультацию, машинально
поглаживая живот. Пока плоский, но это ненадолго. Двенадцать недель
— очень ответственный период, мамы поймут. С тех самых пор, как
тест показал заветные две полоски, я ждала этого самого дня.
Мечтала увидеть на УЗИ уже не просто плодное яйцо, а
сформировавшегося маленького человечка. Тошнота по утрам,
головокружения, небольшой озноб по вечерам — это все мелочи в
сравнении со счастьем назваться чьей-то мамой.
Было раннее весеннее утро, всюду
зеленело и цвело. И я порхала как бабочка, продвигаясь вдоль узких
улочек. По дороге заскочила в любимое кафе за пончиками с вишневой
начинкой. Решила себя побаловать и купила целую коробку.
А на выходе заметила темноволосого
мальчика лет трех, ревущего навзрыд, и его встревоженную маму.
— Аркаша, перестань устраивать
концерты, — обреченно ворчала она. — То, что ты хочешь, просто
невозможно. Пойми же ты, наконец!
Аркаша понимать не хотел, а после
слов матери упал на крыльце булочной и завыл пожарной сиреной.
— Можно вам помочь? — предложила я
несчастной матери.
— Боюсь, что нет, — выдохнула она.
Махнула в сторону гипсового повара, стоящего возле булочной. В его
руках был поднос с такими же гипсовыми булочками и пончиками —
красивыми на вид, но, увы, несъедобными. — Аркаша хочет именно
этот. И я не могу ему объяснить, почему нельзя съесть гипсовый
пончик.
— Дать потрогать пробовали? —
предположила я.
Аркашина мама кивнула и погрустнела
сильнее. Дунула на взмокшую и прилипшую ко лбу челку.
Светловолосая, слегка бледная, с грустными карими глазами женщина
казалась какой-то неземной, слишком красивой для нашего мира. Мне
очень хотелось ей помочь. Тем более что самой вскоре предстояло
научиться справляться с детскими капризами и хотелками. А еще было
жаль Аркашу, который верил в чудо и в то, что гипсовые пончики
могут стать настоящими.
— Позволите мне кое-что попробовать?
— спросила я у матери.
Она устало отмахнулась:
— Все, что угодно, лишь бы он
успокоился. Мне на работе надо быть через полчаса, а Аркашу еще в
садик успеть довести.
Другого разрешения мне не
требовалось.
— Эй, малыш?.. — заговорщически
проговорила я, опустившись на корточки. — Смотри, что у нас
тут.
Аркаша заинтересованно вскинул
голову и посмотрел на меня с затаенной надеждой. А я незаметно
подложила один из своих пончиков на тарелку гипсового повара.
— Возьми вот этот, — предложила
Аркаше. — Но только один. Остальные для других деток. Если взять
чужое, то твое может превратиться в гипс.
Аркаша уговорам внял, стянул с
тарелки повара указанный пончик и держал в руках, как величайшее
сокровище.
— Смотри, мама, настоящий! —
похвастался малыш. Он отлично разговаривал для трехлетки, даже «р»
произносил идеально.— Тетя волшебница!
— Вовсе нет, — отмахнулась я. —
Только учусь…
— У вас есть дети? —
поинтересовалась Аркашина мама.
— Только собираюсь, — поделилась я и
снова невольно коснулась собственного живота.
— Из вас выйдет прекрасная
мать, — пообещали мне. — Я в вас не ошиблась. Поиски заняли больше
времени, но оно того стоило.
— Что вы имеете в виду? — несколько
растерялась я. Фраза о том, что меня искали долгое время,
показалась весьма и весьма странной. Мы же только познакомились.
Точнее, не знакомы вовсе…— Как вас зовут?
— У меня много имен, но все они
отражают общую суть, — улыбнулась женщина лучезарной, чистой
улыбкой. — Я не прощаюсь, до скорой встречи.
Махнув на прощанье, она обняла
Аркашу и так быстро растворилась в толпе, как будто и не была
вовсе. Словно весь этот эпизод мне привиделся. Я даже глаза потерла
и ущипнула себя. Но нет, все происходило в реальности.
