ЧАСТЬ I: СОЗДАНИЕ
Глава 1: Проблеск истины
Иннополис встретил утро тихим шелестом искусственного дождя. Система климат-контроля наукограда работала безупречно, создавая идеальные условия – не слишком сухо, чтобы статическое электричество не мешало тонкой электронике, не слишком влажно, чтобы не страдали микросхемы. Алексей Найдёнов любил эти ранние часы, когда кампус еще спал, а лаборатории принадлежали только самым одержимым.
Он потер глаза, воспаленные после бессонной ночи, и сделал глоток остывшего кофе. На голографическом дисплее перед ним пульсировали цветные волны нейронной активности – результат ночного прогона новой версии алгоритма. Три месяца работы, тысячи строк кода, бесчисленные корректировки параметров. И вот, наконец, что-то новое.
– Система, повтори последнюю серию с измененными параметрами детекции, – хриплым от усталости голосом произнес Алексей.
– Выполняю, – отозвался нейтральный женский голос. – Расчетное время завершения – семь минут.
Алексей откинулся в кресле и прикрыл глаза. Перед внутренним взором снова возникли те же образы, что преследовали его с детства. Отец, возвращающийся поздно вечером с "совещания", от которого пахнет чужими духами. Мать, делающая вид, что верит его историям. И он сам, десятилетний мальчик, по ночам слышащий тихие рыдания из родительской спальни.
"Почему взрослые так часто лгут?" – этот детский вопрос перерос в научную одержимость, определившую всю его жизнь.
– Алексей Михайлович, вы опять не ночевали дома? – раздался голос от двери.
В лабораторию вошла Екатерина Соловьёва, ведущий нейропсихолог их проекта. Высокая, стройная, с собранными в строгий пучок каштановыми волосами и внимательными карими глазами. Белый лабораторный халат лишь подчеркивал природную элегантность её движений.
– Катя, смотри, – вместо ответа Алексей указал на дисплей. – Я изменил параметры распознавания паттернов префронтальной коры. Теперь система видит разницу между конфабуляцией и намеренной ложью. Понимаешь, что это значит?
Екатерина поставила рядом с ним стакан со свежим кофе и внимательно вгляделась в данные.
– Это значит, что ты опять забыл поесть и выспаться, – сказала она, но в её голосе звучало скорее беспокойство, чем укор. – И что мне снова придется заказывать доставку завтрака на всю лабораторию.
Она подошла ближе, изучая результаты на экране.
– Но да, это выглядит многообещающе. Погрешность заметно снизилась. Что ты изменил в этот раз?
– Дело не только в снижении погрешности, – Алексей энергично поднялся, словно усталость отступила перед возбуждением от научного прорыва. – Я добавил новый слой анализа микровыражений и синхронизировал его с нейросканированием. Система теперь не просто определяет ложь, она видит её причину. Фантазия, ошибка памяти, социальная ложь, намеренная дезинформация – всё это разные нейронные паттерны, и мы наконец можем их различать!
Екатерина задумчиво постучала пальцем по подбородку.
– Звучит впечатляюще. Но мне всё равно нужно проверить методологию. Какой размер выборки ты использовал?
– Всю базу, – с гордостью сказал Алексей. – Двести тысяч сканов из университетского архива плюс наши собственные эксперименты.
– И сколько ложных срабатываний?
– Менее двух процентов.
Екатерина присвистнула.
– Серьезно? Это… впечатляет. Предыдущая версия давала не меньше восьми.
– Анализ завершен, – объявила система. – Желаете просмотреть результаты?
– Выведи на главный экран, – скомандовал Алексей.
Голографический дисплей развернулся, заполняя пространство перед ними. Цветные волны и графики сменились таблицами с результатами. Показатель точности: 98,7%.
– Господи, – прошептала Екатерина. – Это действительно работает.
