Вода затягивала меня, и как я ни
пыталась бороться с течением, выплыть не получалось. Вокруг словно
крутились какие-то темные тени, не давая двигать руками, тянувшие
за ноги вниз. Грудь сдавило, легкие горели огнем, я не выдержала и
вздохнула. Вздоха не получилось, потому что в горло и нос хлынула
вода. Я забилась, как сумасшедшая, но черные тени не отпускали.
Неужели, я вот так и умру – глупо,
неожиданно? Из-за дурацкой Витькиной шутки? А шутка дурацкая –
столкнуть меня в воду из лодки!..
Ещё рывок… ещё… я боролась с
течением, боролась со смертью, но уже проигрывала, слабея с каждой
секундой.
«Всё… конец, - мелькнуло в мыслях. –
Тебе конец, Эдит».
Но какая-такая Эдит? Меня
звали Светланой, а вовсе не Эдит…
«Звали», - словно шепнул мне на ухо
чужой голос.
Сердце готово было лопнуть от
недостатка воздуха, когда чья-то рука схватила меня за запястье и
сильно дернула вверх.
Я выскочила на поверхность, как
пробка, и закашлялась, выплевывая воду, и силясь вздохнуть полной
грудью.
- Держитесь, - раздался голос – на
этот раз вполне реальный. Только всё равно странный. Никогда не
слышала, чтобы английский так коверкали.
Держитесь – это было сказано как в
насмешку. Я распласталась по воде, пока кто-то тащил меня за
волосы. Сил не было никаких, было холодно, но согревала мысль, что
я жива, что меня спасают… А Витьке надо расцарапать физиономию. И
бросить окончательно. Пусть над кем-нибудь другим свои шуточки
шутит.
Идея поехать на озеро Ллин Пвилл
принадлежала мне. Но раз уж меня притащили в Англию, должна же я
была увидеть озеро, о котором написала дипломную работу? И пусть
диплом мне ни разу не пригодился, и прекрасно раскрытая тема по
валлийскому фольклору «Легенды и мифы омута Ллин Пвилл» канула в
архивы университета вместе с тысячами других дипломных работ, меня
всё равно тянуло в эти места.
Проводник пересказывал мне все
десять легенд, которые я описывала в своем дипломе, и утверждал,
что знает ещё десять – самых таинственных, самых невероятных, но я
слушала лениво. А Витька совсем не слушал. Он гундел, что
проголодался, заскучал и замерз, и предлагал вернуться
поскорее.
- Не ври, пожалуйста, - ответила я,
глядя на голубовато-серые воды озера и на полуразрушенную мельницу
на берегу. – Ничего ты не замерз. Сейчас тепло, так что можно даже
купаться.
- Что тогда не купаешься? – хохотнул
Витька и столкнул меня с лодки.
Может, он и не хотел сталкивать,
может, хотел просто попугать – чтобы я повизжала, цепляясь за борт.
Но получилось то, что получилось – я взмахнула руками, вскрикнула и
рухнула в волны озера, которые местные любовно звали Тихим Омутом,
используя вместо английского слова «омут» валлийское «пвилл» -
преисподняя.
И вот теперь меня тащили из этой
«преисподней», как пойманную щуку, и я могла только радоваться, что
нам подвернулся кто-то из местных, потому что, похоже, ни Витька,
ни наш гид за мной в озеро не нырнули. По крайней мере, я не
слышала всплеска.
Метров через тридцать я отдышалась
окончательно, перевернулась на живот и поплыла сама. Мужчина, до
этого тащивший меня за волосы, держался немного впереди и коротко
приказал:
- Хватайтесь за плечо!
Странный акцент – не валлийский, не
ирландский… Какой-то… неправильный акцент.
Но спасителям на акценты не смотрят,
поэтому я послушно положила одну руку на плечо мужчины, а другой
начала подгребать, чтобы ему было легче плыть. До берега было не
так далеко, и я вполне добралась бы одна, но после пережитого в
глубине Ллин Пвилл плыть одной было страшновато.
На берегу, рядом с мельницей, стояла
женщина в коричневом платье до пят, в фартуке и чепце, которые
носили лет триста назад. Какая-нибудь тетка, что продает сувениры.
Местные всё время пытались продать наивным туристам что-нибудь
ненужное, и для этого наряжались в
