Нечисть визгливо захохотала и,
напоследок плюнув в обидчицу едкой зеленой субстанцией, споро
поскакала по уходящему вверх водостоку.
Элинор еле успела пригнуться, и
слизь пролетела над ее головой; несколько капель упали на плечо,
запенились, прожигая плотную черную ткань. Эль лишь скосила взгляд,
отметив, что такое количество яда не способно прожечь плащ
настолько, чтобы повредить кожу, и, сдув с лица упавшие на него
волосы, вновь бросилась вслед за своей добычей.
Поставить ногу на скобу-крепление
водостока, ухватиться выше… Она сдавленно зашипела от боли, когда
незащищенная кожа наткнулась на слизь, оставшуюся на поверхности
металлической трубы, и торопливо переставила руку. Упереться,
оттолкнуться и — вверх.
Вниз с грохотом посыпалась черепица.
Кто-то из столпившихся на улице зевак громко охнул. Кто-то
вскрикнул. А кому-то пришло в голову радостно заулюлюкать. Еще бы,
такое зрелище: черный маг за работой. А если этот маг еще и девушка
в выглядывающем из-под плаща платье с многослойной юбкой и с
разметавшимися волосами, бывшими всего несколько минут назад
сложной прической, то интерес зрителей обеспечен.
Эль скрипнула зубами, когда подол
вышеупомянутого платья зацепился за некстати торчащий на краю крыши
гвоздь, и нетерпеливо дернула ткань на себя. Естественно, вырвала
«с мясом». Чертыхнулась, но погоню не прекратила. Еще чего!
Какой-то там злыдень чуть ее не обставил!
— Не… уйдешь… — упрямо пропыхтела
она, взбираясь по скользкой от мелкого дождя черепице на конек
крыши. Выпрямилась в полный рост, на мгновение расставив для
равновесия руки, и, убедившись, что крепко стоит на ногах,
понеслась вслед за нечистью на соседнюю крышу.
О злыднях им рассказывали на
занятиях. Нечасто встречающаяся в городах зловредная нечисть,
поселяющаяся в жилых домах, душащая некрупных питомцев, а порой и
самих хозяев. Обожает прятаться на чердаке или под потолком и
хохотать оттуда, будучи невидимой, а заодно сбрасывать на головы
зазевавшихся жильцов что-нибудь тяжелое сверху. Мелкий почти
безобидный пакостник, говорили им. Если посмотреть в магическом
спектре, похож на лягушку, рассказывал преподаватель…
Что ж, почти не соврал.
Улепетывающее от Эль по крышам нечто весьма походило на лягушку. На
огромную прямоходящую лягушку размером с двухлетнего ребенка, чтоб
ее! Плюющуюся ядовитой слизью. И прекрасно видимую без всякого
магического зрения.
Сколько же эта тварь отъедалась на
людском страхе и отрицательных эмоциях, если вымахала в такое
чудище? И о чем думали люди, обитающие с ней под одной крышей, так
долго не вызывая Гильдию магов?
Узкие коньки крыш мокро блестели в
фонарном свете, сливаясь под ногами в серебристую путеводную нить.
Прыжок, пробежка, еще прыжок… Чертово платье, то и дело путающееся
между ног!
Бежать по мокрой крыше в
неподходящей для этого одежде — то еще удовольствие. А сооружать на
бегу магическую «петлю» — просто его апогей. Ни должной
концентрации, ни расчета сил. Первые две неполучившиеся «петли»
улетели на землю тонкими короткими нитями. Достаточно длинной и
крепкой вышла только третья.
Бросок — промазала.
Бросок…
Наконец, «петля» обвила заднюю лапу
злыдня. Тот взвизгнул от боли, покатился по кровле, продолжая
визжать и отчаянно дергая лапами в тщетных попытках освободиться и
только сильнее затягивая узел.
Засмотревшись на дело своих рук,
Элинор чуть было не упустила конец «петли», еле успела поймать и
сжать в кулаке. Вовремя: злыдень как раз сорвался с края крыши, и
теперь повис в воздухе на уровне окон, раскачиваясь в «петле» из
черной магии, словно в паутине.
— Вон он, лови! — тут же закричали
снизу.
Несколько плечистых мужиков, одним
богам известно где раздобывших ночью посреди города вилы и лопаты,
кинулись ко все еще верещащей нечисти, сжимая в руках свои
орудия.
