– Элла, – обратился ко мне босс, после того, как продолжительное
время сверлил взглядом. За ним такое бывало, когда он смотрел в
одну точку, полностью выпадая из реального мира, чтобы поразмыслить
над «вечным». Я к этому привыкла, потому не обращала внимания:
просто в этот раз его взгляд замер на мне, прежде чем моего босса
сразила очередная гениальная… или до абсурда нелепая мысль. Тут как
повезет. Это тоже приходилось терпеть.
С гениями так сложно… А с печально известным полудемоном
Киллианом Ноксом и подавно.
Впрочем, мне грех жаловаться, учитывая, что гений мне достался
обеспеченный и достаточно щедрый, потому за каждое свое неудобство
я деру с него втридорога.
– Сколько ты у меня уже работаешь? – задался Киллиан неожиданным
вопросом, сверля меня пытливым взглядом, который был мне отлично
знаком и порой пугал до дрожи, хотя бы потому, что с таким же
интересом он разглядывал новые ингредиенты для своих
экспериментов.
Опыт и профессионализм сказались, потому мой голос даже не
дрогнул, а я спокойно и коротко отозвалась, даже не отрываясь от
документации, которую перебирала за своим рабочим столом.
– Скоро будет два года, босс, – отчиталась я.
– Уже? – удивленно моргнул он, вальяжно раскинувшись на диване в
моем кабинете. Словно у него своего нету, причем его кабинет и
мебель в нем куда удобнее, чем у меня, но этот капризный гений
предпочитает наматывать мне нервы на кулак на моей территории. Я
даже не стала реагировать на это. Если для него этот срок пролетел,
как одно мгновение, то у меня было ощущения одного дня за три,
потому удивление босса не разделяла, сохраняя профессиональное
выражение на лице, что, каюсь, не всегда поддается контролю.
– Вас это так удивляет? – когда молчание затянулось, но
ощущение, что босс желает продолжить этот бессмысленный разговор,
не исчезло, вынуждена я была отозваться. Киллиан Нокс считался
очень «тяжелым человеком»: импульсивным, грубым, вспыльчивым и
непредсказуемым. Но, прожив с ним под крышей два года, могу с
уверенностью сказать, что понять его не составит большого труда, а
все его желания на лице написаны. Стоит лишь однажды посмотреть на
него без призмы страха и предрассудков, как этот опасный мужчина
становится как «открытая книга». По крайней мере, меня уже давно
ничего не удивляет.
Киллиан с готовностью, точно и ждал наводящего вопроса,
продолжил:
– Мы вместе уже так давно, но я не помню, чтобы мы хоть раз
отмечали твой день рождения, – прищурился он с подозрением, словно
спрашивал «а был ли мальчик?». В смысле, не заливаю ли я ему по
поводу моего срока службы в этом доме.
Беру свои слова обратно: вот сейчас он меня удивил.
Я даже не сразу нашлась с ответом:
– Мы отмечали два раза ваш, – напомнила я, чтобы меня тут не
обвиняли, почем зря. – Если вы помните, были даже приемы,
подготовкой которой занималась я лично. Смею заметить, с работой я
справилась на отлично, потому о тех банкетах даже в газетах
написали хвалебные статьи. Вырезки из них, к слову, с датами у меня
есть, – быстро отрапортовала я, тут же ставя точку, ибо
доказательства у меня все на руках. Не придраться!
– Что-то такое припоминаю, – кивнул Киллиан, но удовлетворенным
не выглядел. Я же терпеливо замерла, ожидая, что он еще выкинет. –
Но в упор не помню, чтобы мы отмечали твой день рождения. Ни
банкета по этому поводу, ни даже паршивого тортика, – указал он на
меня пальцем с осуждением. Я растерянно моргнула.
– А должны? – поинтересовалась я. Босс что, сейчас всерьез
обижается, что я торт зажала? – Было бы странно отмечать дни
рождения наемного работника с такой же помпезностью, как и
начальства.
– Меня это не волнует. Ты – мой постоянный и самый приближенный
работник, потому я могу себе позволить устроить и прием в твою
честь! Но я даже поздравить тебя не смог! – посмотрели на меня с
обидой.
