— Как же он хорош.
— Тинка, ну ты в своем уме? Он же наг. Тварь магическая. Нелюдь
проклятущий!
— Праш, ну чего ты! Разве это меняет, что радж просто красавчик?
Смотри, какие плечи... А глаза какие! Могучего воина издалека
видать.
— Тинка, немедленно прекрати! А если маменька узнает? Рада,
скажи ей уже наконец, чтобы перестала.
Раздражающий зудеж прицепившихся ко мне хвостом троюродных
сестер стал заоблачно бесячим.
И чего они собственно от меня хотят?
Да просто все. Возможности поплеваться за моей спиной, как и
всегда. Хотите? Да не вопрос, выпишу вам отличный повод.
— Хорош, хорош, — отзываюсь я, будто бы даже в прострации. Такой
комплимент в адрес нелюдя, пусть даже он и великий змеиный радж
Аджит Руадан Тиапшет Махавирский — точно не оставит ведьм нашего
ковена равнодушными. Ни старших, ни младших. И конечно же, Золотина
и Прасковья все растреплют своей матушке, нынешней старшей ведьме,
сглотнув, что именно они и начали этот разговор.
Откуда им знать, что я говорила это совершенно не про великого
раджа? Да, он хорош собой, очень хорош, но смотреть на него мне не
хочется. Потому что когда смотрю - вспоминаю. То свое сокровенное,
что сокрыла внутри, запечатала чарами, замуровала и уничтожила
всякие намеки на подходы к баррикадам.
Просто ковену лучше не знать ни об этом, ни о причинах моего
внезапного интереса к происходящим столичным стрельбищам. И не
подозревать даже. Потому что именно от ковена я и храню свою
великую тайну. Именно из-за того, кем являюсь — лишена самого
важного, совершенно бесценного…
— А мелкий-то, мелкий… Смотри какой симпатичный змееныш у раджа.
Неудивительно, что наша королева присмотрела его как возможного
кандидата для договорного брака.
— Он же нелюдь! — возмущается Тинка.
— Как будто нашей Эмире есть до этого дело, — Праша закатывает
глаза, — она мужа даже не из дворян взяла. Из чародеев. И тоже
нелюдя. Анимага. Так что змееныш им очень даже в тему. Впишется в
семью.
Новая причина для пересудов шепотом вызывает у меня только
жгучее желание придушить Прасковью не сходя с места.
Мне всего-то и надо — чуть-чуть повернуться…
Но вот что действительно выдаст мою тайну со всеми потрохами —
так это такая яркая реакция. Какое мне вообще дело до наследного
принца Махавирских лесов, впервые прибывшего в столицу пресветлого
Варосса?
Дела мне не должно быть.
Не должно.
А ведь пришла-то на эту площадь я именно ради него. Меня не
волнуют стральбища, нет дела ни до удали молодецкой, ни до
меткости.
Только до невысокого хрупкого парнишки, сидящего по правую руку
от великого раджа.
Тем более, что я гляжу на него и любуюсь, как и свойственно
всякой матери — не вижу его недостатков.
Длинноватый нос? Это признак родовитости его отца, между
прочим!
Излишняя худоба? Нет в ней ничего излишнего, это первый признак
полукровности. От смеси людской и нелюдской крови часто рождаются
вот такие вот слегка сказочные, кажущиеся нашему взгляду чуждыми,
дети.
Это лишь нам кажется, что что-то в них не так.
Мы просто слишком закостенели.
Не умеем любоваться.
Хотя у меня все-таки это получается. Я, конечно, предвзята, но…
Нет, это все-таки объективность.
У сына раджа на диво ясный взгляд, выдающий живой насмешливый
ум. Из-под змеиного обруча, обнимающего лоб и позволяющего носителю
сохранять человеческую форму тела, торчат непослушные вихры. Такие
знакомые — хочется разрыдаться.
Самое обидное, все что мне можно — только смотреть. Не пройтись
пальцами по этим растрепанным волосам, не поправить выбившийся
из-под белой рубашки серебряный медальон. Не обнять его так, чтобы
сразу понял, как я тосковала без него. Нет. Только смотреть. Из
толпы явившихся на соревнования по стрельбе из лука зевак. Прикрыв
лицо мороком, чтоб, не дай бог, великий радж не узнал, если даже
случайно из толпы взглядом выхватит. Даже это — больше, чем мне
позволено.
