Моя история началась с моей смерти.
Скажете – банальная история попаданки? Может быть, но всё же не
совсем. Те девушки были социально адаптированы, обладали какими-то
знаниями, умениями, опытом в конце концов. У меня же… Впрочем,
начнём по порядку.
Вся моя жизнь прошла в детском доме и
больницах. Детдом был один, и в нём я появлялась редко, а лечебные
учреждения разные, так как у меня был какой-то заковыристый
диагноз, который в детстве я не могла запомнить, а будучи старше
попросту не пожелала загружать свой мозг лишней информацией, но
именно в них я провела большую часть своей жизни. Точнее, правда,
будет сказать, что существования.
Родителей не знала никогда, болезнь
стала приговором счастливой жизни в семье, но я не обижалась на
них, на одну только поддержку моего организма государство тратило
огромные деньги, а у моих родных, если, конечно, они не были
олигархами или нефтяными магнатами, попросту не хватило бы средств
даже на год-два. А так я протянула к удивлению всех аж до
восемнадцати, хотя мне прочили не больше восьми. Правда, последние
года три, но это примерно, точный счёт времени я потеряла давно,
плюс-минус год-два, я не могла ничего, кроме как лежать в кровати.
Мышцы атрофировались, пролежни и прочие радости добавляли приятных
ощущений к общему фону постоянно усиливающейся слабости,
непрерывных болей, то и дело меняющих дислокацию, да что я
перечислять-то буду! Не было у вас такого, и слава Богу!
Все эти годы единственной радость
было чтение книг. Я проглатывала всё: классику, детективы, романы,
фэнтези, фантастику, ужасы, учебники, ибо учителя приходили даже в
больницу. Хоть какое-то разнообразие. Книги я читала очень быстро,
видимо, от скуки мозг легко усваивал информацию, вот мне и
носили литературу то нянечки, то медсёстры, сначала из своих
запасов тайком давали почитать, затем в открытую брали для меня в
библиотеке, оформив на моё имя читательский билет и просто говоря
для кого.
Можно сказать, что я и жила-то в тех
книгах, в тех мирах, которые читала, только там и жила. Дети,
да и взрослые на меня внимания почти не обращали, словно я предмет
мебели. Нет, детдомовских можно понять: со мной ни поиграть, ни
понарушать правила. Я почти всё время проводила или лёжа, или сидя,
вот только полноты от такого бездействия можно было не бояться –
болезнь всё сжирала. Логические игры, в которых могла бы принять
участие, моих невольных товарищей не сильно прельщали, разговоры с
той, кто в любой момент может отправиться на тот свет тоже не имели
популярности. Диагноз, который ни от меня, ни от них не скрывали, и
здесь служил приговором, но теперь к одиночеству. Я жила только в
книгах, в их героях, с упоением переживая все эмоции за каждого
героя, ведь окружающие меня почти всю жизнь умело игнорировали.
Вот и когда запищали приборы та же
история. Мимо палаты сновали люди, соседи-пациенты спокойно
занимались своими делами, а я умирала. Пора было, и без того
задержалась.
Прерывистый писк приборов сменился
надрывным, но никто даже не обернулся, затем звук пошёл в одной
тональности, всё. Я, видимо, умерла. Но почему я всё слышу? Видеть
не получалось, всё заволокла белесая пелена, которая всё сгущалась,
скрывая уже оплакивавший голос техники, видимо, и она со мной уже
сроднилась.
Тьма, вокруг ни просвета. Ни белого
коридора, ничего, о чём пишут в книгах. Звуки уходящей жизни
постепенно угасли, но сознание оставалось ясным. А что дальше? Так
и останусь блуждать в этой мгле? Немного испугалась, но тут
раздался голос, что просто терялся во тьме, словно в тумане, так
что разобрать его гендерную принадлежность было невозможно.
- Ну надо же, какая молодая! И не
жила совсем!.. А дальше… Так, это мне не нравится. Ну-ка, покажись!
- и меня словно просканировал рентген, только не физически, а
душевно. - Так-так, вижу, и не озлобилась, нашла себе занятие,
молодец! Пожалуй, ты мне подойдёшь, будет интересно!
