Что может быть хуже, чем остаться без горючего в воздухе? И это, когда до швартовой мачты Вавиландума осталось всего ничего, каких-то тридцать метров!
……………………………….
Аргус уже предвкушал, как, закрепив дирижабль на консолях, среди сотен таких же кораблей, воздушных странников, он с грузом фотопластинок спустится на грузопассажирском подъёмнике с небес на грешную землю. Иными словами – в заранее заказанный номер гостиницы, где его должны уже ждать пересланные по почте ящики с аппаратурой.
Как ему не терпелось приступить к работе! Фототрофеи обещали быть великолепными и принести немалую прибыль. Его скандальные снимки очень высоко ценились в городе. Жители Вавиландума были падки на снимки, сделанные с натуры. Это ведь не то, что студийные фотографии, где актёры (порой очень искусственно) изображали любовь и страсть.
Главным объектом охоты Аргуса были парочки влюблённых. Не те, что вздыхают при луне и боятся коснуться друг друга локтями, а те, которые уже прошли всю эту цветочно-конфетную канитель и приступили к гораздо более занятным делам. Ну, да! К тому самому, для чего все эти охи-ахи придуманы мудрой Матушкой Природой – к физическому познанию друг друга.
Окрестности Вавиландума давали богатую почву для такой рассады. Виноградники, очаровательные дикие рощицы, которые даже жадные фермеры не решались трогать из-за их красоты, оазисы, возникшие когда-то вокруг колодцев и природных ключей, а сейчас превратившиеся в настоящие райские уголки, и наконец, просто кусты великолепных пустынных роз, единственно способных расти на бесплодных каменистых землях предгорий, которых не коснулся ещё механический заступ инженеров гиганта-моногорода. Всё это давало приют влюблённым, желавшим уединиться, скрыться от посторонних глаз, но не имеющих возможности встретиться под крышей, за надёжными стенами и прочными дверьми.
Но им и здесь, на природе было хорошо! Достаточно взять с собой тонкий плед, чтобы не сидеть на голой земле, и корзинку с едой, а укромное местечко всегда найдётся. И если у такой парочки головы работают, то их никто не сможет найти, ни разгневанные родители, ни высокоморальные доброжелатели, или недоброжелатели, что в принципе одно и то же.
Однако, невидимые с земли, такие любовники всегда доступны объективам всевидящего «глаза», за что Аргус и получил своё прозвище. Гондола его дирижабля была сплошь утыкана всевозможными объективами, которых точно было ничуть не меньше, чем глаз у героя древних мифов. Здесь присутствовали объективы на любой вкус, от самых обыкновенных, до способных делать снимки в тумане, на огромном расстоянии и глубокой ночью при свете одних только звёзд. (Имелись и такие, которые всё видели даже без всяких звёзд, но – тс-с! Эти запрещены законом, так тем интереснее было их достать.) Система хитроумных линз и зеркал выводила изображение с любого из этих «глаз» на один из мониторов, закреплённых внутри кабины. Таким образом, достаточно было нажать на соответствующую кнопку и заветная фотопластинка зафиксирует то, что хотели бы скрыть те, кто расположился там внизу!
Аргус не щёлкал всё подряд, даром растрачивая дорогостоящие пластины. Он долго и тщательно выбирал объект для съёмок, затем рассчитывал ракурс, прикидывая освещение, возможности детализации и всё такое прочее. Он охотился!
Нажатие на спуск затвора фотографической машины, было для него сродни нажатию на спусковой крючок ружья, которое держит охотник за редким и крайне опасным зверем. А результат – уникальный снимок, о чём нечего мечтать, работая в студии. Как правило, такие снимки делаются из-за угла, а в его случае из-за облака. У небесного фотографа имелась даже специальная аппаратура для создания искусственных облаков. Под облако можно было замаскировать весь дирижабль, но это мешало съёмкам, а потому он прибегал к такому средству лишь в исключительных случаях.
