Мир рассыпается ржавой
трухой,
Хмарь ненасытно сжирает железо;
Вечное бегство иль мёртвый покой —
Позже поймёшь: то всего лишь аскеза.
Они едят первую банку тушенки. Серый знает, что банок всего
шесть: две еще заводские, в жестянках, остальные – пузатые
стеклянные самоделки. Все берегут их как зеницу ока вместе с тремя
пакетами гречки и набором сладких козинаков. Их никому нельзя
трогать и тем более есть, потому что это – неприкосновенный запас.
Он на крайний случай, когда кончится вся другая безопасная еда.
Все эти два месяца, которые мама и Серый живут с этой группой,
Прапор и Михась одобряли добычу. Но вот уже несколько дней они не
кивают, хотя Серый с остальными перебрали весь продуктовый отдел
универмага. Их привередливость понятна. Серый ни за что не стал бы
есть то, во что превратилась еда. Всё в пятнах, рыжей плесени и
источает неаппетитный запах. За исключением того немногого, которое
удалось сохранить от основного запаса, тушенка и сушки – это
единственное, что осталось.
И сейчас мама с мрачным видом разделывается со своим куском. В
окружении керосинок и фонарей, которые стоят на всех горизонтальных
поверхностях мебельного отдела, она кажется совсем молодой, похожей
совсем не на маму, а на сестру. Серый наблюдает за ней, и желание
уберечь становится только ярче.
Жирный бульон течет по пальцам, по подбородку, необыкновенно
вкусное мясо тает во рту, сладкая сушка звонко хрустит. Серый с
мамой наслаждаются каждым кусочком и молчат, как и Тимур с Олесей и
Верочкой. Рядом на кровати свою порцию ест Михась. Кусок на его
вилке очень сочный, с него капает сок. Чтобы уберечь брюки, Михась
держит на коленях табличку с ценой. Прапор уже всё съел и сейчас
сосредоточенно выбирает раскладные стульчики в отделе «Всё для
туризма». Весь легкий пластик поражен бурым налетом и от
прикосновений разлетается в труху. В свете фонарей она поблескивает
золотистыми искрами. Наконец, Прапор находит целые стулья: из
бамбука, с синтетическими сидушками. Они отправляются в
рюкзаки.
«Крайний случай» выходит на редкость будничным и почти
незаметным, совсем не таким, как представлялось.
Серый собирает пальцем последние крошки со стола и встает. Мама
тут же забывает про свою еду и тревожно вскидывается:
- Ты куда?
- За обувью, - Серый шевелит стопой, показывает трещину на
подошве. Мама кивает, дожевывая сушку, и протягивает руку.
- Я с тобой.
Прапор на секунду поднимает голову и говорит:
- Наберите лекарств.
Мама послушно кивает. Серый переплетает с ней пальцы.
Все эти три года они постоянно держатся за руки и спят по
очереди. Ведь ослаблять бдительность нельзя ни на секунду. Иначе –
исчезновение. Серый с мамой усвоили это очень хорошо. Их предыдущие
группы - не очень. Группа Прапора их третья семья. Тимур с Олесей –
ровесники Серого, каждый не старше двадцати. Еще есть Верочка. Она
жена Михася. Неофициальная, но Серому без разницы.
Им всем сейчас без разницы всё, кроме еды, которую больше нельзя
есть. Это значит, что нужно искать новое убежище. Проблема еще в
том, что все склады и мегамаркеты либо уже заняты, либо опустели.
Приближаются холода, а они даже запасов сделать не смогли. Без
запасов их универмаг, такой замечательный и удобный для зимовки,
бесполезен. Пусть здесь рядом вода – установленная неизвестным
умельцем колонка в парке – но её и тепла недостаточно, чтобы
выжить. Выход один – сниматься и уходить в неизвестность.
- Только быстро! – спохватывается Прапор. – Нам скоро
выходить.
- Сколько у нас времени? – спрашивает мама.
Михась смотрит на свои наручные часы, дорогие, золотые, потому
рабочие, потом на карту с россыпью отметок – намеченным маршрутом -
и отвечает:
