Выкладка глав регулярно
шесть дней в неделю!
Роилин
— Я хочу тебе сказать что-то важное,
Роилин, — мужские пальцы с немного огрубевшей кожей от мозолей,
полученных от оружия, поглаживают подбородок, нежно касаются моих
губ.
Чувствую чуть солёный вкус его кожи.
Моё сердце трепыхается сизой голубкой.
— Что? — поднимаю взгляд, чувствуя,
как сладко щемит внутри.
Каймер чуть улыбается, заставляя мою
голову кружиться. Удерживаю себя от того, чтобы не подтянуться и не
прильнуть к этим отливающим шелком губам. Но Рамбрейт наклоняется
сам, и…
— …Убегать шансов нет. Просто нет, —
с мучительной горчинкой произносит он. — Я люблю тебя, Рои, —
шепчет он глухо.
И целует. Ощущаю каждую выпуклость и
впадину его губ, чувствую их пряно-мятный вкус. Каймер притягивает
меня теснее и теперь завоевывает мои губы со всей страстью и
жадностью, на которые способен этот неутомимый дракон. Я задыхаюсь,
теряю опору под ногами. Мы целуемся прямо в ректорском кабинете,
оба пренебрегая всеми правилами.
Обхватываю воротник его формы,
вжимаюсь в сильное тренированное тело. Он поддерживает мой затылок,
одновременно прикусив нижнюю губу, так что я почти стону: Рамбрейт
знает, как расставлять правильные акценты.
Как же кружится голова, разве можно…
можно быть таким?
Поцелуй как погружение под воду, в
его руках я чувствую себя маслом на раскаленной сковородке. Но в
какой-то момент он напрягается, стискивая меня до боли, я пытаюсь
отстраниться. Каймер держит меня так, что пальцы жёстко вонзаются в
плечи. С силой сжимаю зубы на его нижней губе.
— Чёрт, — ругается Каймер, морщась.
Слизываю вкус крови на языке.
Дракон смотрит на меня мрачно
исподлобья. Неожиданный резкий удар в спину заставляет меня
беззвучно вскрикнуть и опрокинуться на мужчину. Тело мгновенно
немеет, делаю вдох, но не могу, будто лёгкие заледенели.
В непонимании и ужасе смотрю на
Каймера.
— Прости, Рои, — бесцветно
произносит он.
Хлопаю в непонимании ресницами и
поворачиваюсь.
— Долора? — ошеломленно шепчу.
Сестра стоит позади, на лице маска
безразличия, в белых пальцах нож, испачканный кровью, моей.
Капельки стекают на самое острие и срываются на пол.
— Каймер — мой, — с вызовом
произносит она.
Опускаю взгляд на грудь. Из
образовавшейся дыры в области сердца льётся жидкой смолой тьма,
окутывая меня чернильным облаком. Паника. Не могу дышать, не могу
говорить, не могу… Слишком холодно.
…Резко вскакиваю в постели. Дышу
часто, чувствую на губах соль. Осторожно касаюсь пальцами их края и
морщусь, когда щипет. И щемит в груди. Хмурюсь и опускаю
голову.
Каймер Рамбрейд, снова ты…
Моргаю часто и быстро смахиваю
проступившую влагу с глаз, опускаю стопы на пол, собирая
разметавшиеся по плечам густые и чуть вьющиеся, гордость мамы,
мерцающе-янтарные волосы, перекидываю через плечо.
Тихий шелест листвы за окном
навевает умиротворение, как и тиканье часов на тумбочке. И ещё
совсем рано. Меня уже не радует тот факт, что я дома, странно на
меня влияет моя временная передышка. Как будто сон
продолжается.
Поднимаюсь с постели и смотрюсь в
зеркало своего туалетного столика. И вижу глупышку с лазоревыми,
как морская вода, глазами, в обрамлении длинных пушистых ресниц.
Сжимаю пальцами столешницу до белых костяшек.
Да, Роилин, ты все первые места
заняла по сердечным страданиям. Не ожидала от себя такого.
Размазня, нюня.
Разворачиваюсь спиной к зеркалу,
опираясь о стол, и смотрю на голые коленки.
“...Шансов нет”, — звучит во мне его
голос, снова тревожа порванные струны души.
Поступая в Академию Бессердечных,
даже не думала, что мне придётся пасть их жертвой. Впрочем,
бессердечными называли не тех, кто там учится, как оказалось.
Видимо, есть исключение. Помимо
того, что Каймер Рамбрейд чертовски красив, так ещё наделен
безграничной силой и потенциалом, ах да, и безупречной родословной.
В общем, шансов устоять у меня не было. Как и у любой
первокурсницы, которая поступила в эту Академию.
