Каменная крошка скрипела под ногами,
когда я поднималась на вершину холма, держась за руку Эдвинга. Он
же в ответ лишь слабо сжимал мою ладонь, будто ободряя.
Мне было очень страшно. Сердце
колотилось так, что липкая, тошнотворная волна раз за разом
подкатывала к горлу, вынуждая делать мелкие и частые вдохи.
Белая свадебная шаль все ещё скрывала
моё лицо. Я ничего не видела. Только нечто светлое, пробивающееся
через искусно сотканное полотно.
Сегодня, с самого восхода солнца,
никому нельзя смотреть на меня. Так велят Боги. Иначе духи прошлого
заберут наше будущее семейное счастье.
Лишь когда узел узкого и длинного,
расшитого золотом и серебром синта скрепит наш союз, я смогу,
наконец, увидеть того, кто же стал моим мужем.
Эдвинг неожиданно остановился и взял
мою вторую руку:
- Госпожа, мы почти пришли. Мне
придётся вас оставить одну.
- Спасибо, Эдвинг, - едва смогла
ответить. Но прежде, чем он ушёл, я крепко сжала его ладони. –
Спасибо за все!
- Ничего… Мой господин – хороший
человек. Не слушайте ничего и никого. Чтобы вам ни говорили.
Слышите? Не верьте! Боги не оставят вас.
Боги? Нет. Они явно отвернулись от
меня. Я сделала, возможно, неверный выбор. И теперь не стоит
рассчитывать на их благосклонность.
Нынешняя ночь, как и предыдущая, была
без снов. Неужели я потеряла свой дар?
Холодный порыв ветра, и я
содрогнулась от ужасающего чувства страха. Эдвинг ушёл. Тепло его
ладоней ещё оставалось на кончиках моих пальцев. Я спрятала руки
под край шали, отороченный широкой золотой полосой. Нервно растирая
ладони, ждала.
Вокруг были люди. Я знала это.
Чувствовала на себе их взгляды. И когда мы шли узкой тропой к
Святилищу богов, расположенного на вершине холма, слышала
голоса.
Конечно, такое событие не может
оставить всех в стороне. Наместник князя женится…
Интересно, Йонхет здесь будет?
Эрисса? Увижу ли сестру?
Сердце, испуганно колотившееся в
груди, неожиданно ликующе забилось, и мои щеки залило румянцем.
Так ли я рада сестре?
Нет.
Стоило закрыть глаза, как тут же
всплывало лицо Йонхета. Тогда, в галерее, почти перед самым
отъездом. Он так пылко шептал мне на ухо, умоляя ему помочь. Разве
можно было устоять? А как смотрел! Никто и никогда так не
смотрел на меня. С такой нежностью и любовью.
И больше не посмотрит.
Сдержанно улыбнувшись, выдохнула и
горделиво приосанилась, прогоняя прочь непрошенные слезы. Сюда
приближался мой будущий муж. Я слышала, как пели женщины. Они
радостно расхваливали его, также, как и причитали перед моим
приходом. Таков обычай.
Не разливайся, мой тихий Хейм,
*
Не затопляй зелёные
луга,
Зелёные луга, шёлковую
траву!
Голоса девиц и женщин становились
громче и протяжней. Теперь к звонкой песне примешался шорох богатых
одежд, лязганье чего-то металлического.
Ой, по травушке ходит
олень,
Ой, ходит олень золотые
рога.
Некому оленя убить
погубить,
Убить, погубить и
поранити.
Пронизываемая ледяным ветром, я
старалась держаться гордо, чувствуя себя одинокой среди
наплывавшего в Святилище народа.
Не будет богатого приданого.
Не будет родных.
Не будет родителей.
Не будет их благословения.
Будто выдают безродную сироту, а не…
Да, все верно. Я ослушалась родительского наказа. Подвела стольких
людей и ради чего?
В голове шумели страшные, злые мысли,
но сердце твердило другое.
Я все делаю правильно.
Ой, взялся, принялся един
господин,
Един господин, разудал
молодец.
На полукруглой площадке стало не так
холодно. Даже ветер теперь не пробивался сквозь всю набежавшую
толпу. Я слышала странные перешёптывания, голоса. И не было в них
радости.
«Не слушайте ничего и никого. Чтобы
вам ни говорили. Слышите? Не верьте!»
Эдвинг – пожалуй, единственный, кому
можно доверять в этих холодных и неприветливых горах. Здесь все
другое, не такое, как дома. Нет зелёных лугов, нет быстрых рек и
широких садов.
