Передо мной лежала дюжина пухлых конвертов с гербами лучших
учебных заведений страны. Я уже добрых полчаса перекладывала их с
места на место, как редкие коллекционные карточки, и никак не могла
налюбоваться. На красном сургуче были отпечатаны драконы,
единороги, щиты, мечи, геральдические лилии, увитые розами буквы,
созвездия. Академии, университеты, колледжи, институты магического
искусства, нуждающиеся во мне и моих талантах, пытливые умы
подростков, которые захотят припасть к знаниям. Я стану для них
источником мудрости, открою дверь в удивительный мир учёбы.
После окончания педагогического отделения прикладной и боевой
магии я безумно захотела пойти в аспирантуру и продолжить обучение
дальше, заполучить первую практику в качестве преподавателя. После
штудирования учебников помощь другим студентам была моей второй
страстью. Я адаптировала лекции для одногруппников, придумывала для
них методички и пособия, компоновала материал, делая его доступным
и понятным. Я рисовала себя идеальным преподавателем, которого
любое учебное заведение с готовностью примет. Студенты будут любить
и уважать меня, а папенька… Папеньке придётся смириться и
гордиться. Гордится же он моей старшей сестрой, которая, вопреки
отцовским ожиданиям, пошла не под венец, а в армию.
— Алоиза, скажи, что ты не собираешься делать снежного ангела из
своих писем? – раздалось у меня над головой.
— А? – встретилась взглядом со своей старшей сестрой. Она не
осуждала, а искренне радовалась за меня. Я же лежала на полу,
раскинув руки среди нераспечатанных конвертов. – Это лучший день в
моей жизни, Вивека!
Я шелестела бумагой и предвкушала, как уже завтра буду покупать
всё необходимое: новенькие ежедневники, ручки, плакаты. Я даже
собиралась приобрести последнее изобретение столичных мастеров. Они
называли его проектором. С его помощью можно было выводить на доску
любые изображения: фотографии, тексты лекций. Зажмурилась от
удовольствия.
— Хочешь сделаем этот день ещё лучше? – Вивека поставила на стол
тёмную бутылку с истлевшей этикеткой.
— Вино? – я вскочила на ноги.
За свой неполный двадцать один год я ни разу не пробовала
алкоголя. Всё ждала подходящего случая, или что папенька
отвернётся. Даже на выпускной не притронулась к дорогим ликерам. Я
так перенервничала перед своей прощальной речью, что меня мутило
ещё несколько часов после.
— Лучше. Кто же начинает знакомство с вином? Это самогон от моих
сослуживцев — фыркнула сестра и тряхнула своими короткими
каштановыми волосами.
Ещё один предмет зависти. Модные мальчишеские стрижки. Папеньку
бы паралич разбил, если бы и вторая его дочь отсекла фамильные
космы. Он и так с трудом пережил побег Вивеки в армию. Он, конечно,
не слёг, скорее наоборот, крушил все, что попадалось под руку, а
слуги и советники бегали за ним с вениками и совками. Тогда ещё и
помолвку пришлось расторгнуть. Я самолично рассылала письма с
извинениями всем гостям. Герцог Леминбрюк до сих пор косо смотрит
на отца во время званых ужинов. Ещё бы, дочь Министра образования
сбежала из-под венца и не абы куда, а на передовую.
Правда, гнев быстро сменился на милость, когда папенька
пригласил Леминбрюков на моё восемнадцатилетие.
Поёжилась, вспоминая пухлого, розовощёкого Боварда, который явно
искал себе жену с талантом в кулинарии. После празднования за книги
я взялась с особым рвением, поминая недобрым словом предательницу
Вивеку, которая воевала где-то на северной границе.
— Преподавание? – брови папеньки поползли вверх. – Милая, в
Министерстве найдётся много работы для твоего пытливого ума. Будешь
писать статьи, работать в архиве, помогать с образовательными
реформами.
— Реформы, папа? Как я могу понять, что нужно реформировать,
если не видела, как оно работает изнутри?
