— Итак, — сказала Рин, с мрачным видом подбрасывая на ладони
тяжелую серебряную монету. — Я желаю выйти наконец замуж, черт
подери.
— Рин, не стоит так выражаться у священного колодца, — одернула
подругу Айя.
— Тебе легко говорить. Ты уже помолвлена. А я умру старой
девой.
— Старой девой? Тебе всего двадцать лет!
— То есть на четыре года больше, чем было моей матери, когда она
меня родила.
Айя покачала головой, но ничего не сказала. Над долиной уже
давно сгустились сумерки, и девушки вокруг колодца желаний
любовались отражением закатного солнца на гладкой темной
поверхности воды. Для трех воспитанниц цитадели часы после ужина и
до отбоя были любимым временем, когда можно было поболтать и
расслабиться. Сегодня они решили бросить серебряные монетки в
колодец, попросить духов о помощи и помечтать вслух.
Айя молила о здоровье для своего жениха. Рин опустила
монету в студеную воду и попросила о замужестве. Когда подошла
очередь самой младшей воспитанницы, Шион шагнула вперед и подняла
руку, в которой была зажата монета, над водой.
— Я желаю завершить свой танец с полотнами, — сказала Шион
вполголоса. Со вздохом она разжала пальцы, и монета, сверкнув на
мгновенье, стремительно ушла на дно.
— Ты все еще не сдала? — изумилась Рин. — Ты же тренировалась
днями и ночами.
Шион сокрушенно развела руками.
— Никак не могу… Не получается, и все тут. Мне кажется, госпожа
Сацу скоро меня убьет. В прошлый раз я запуталась в собственных
ногах и так упала, что едва нос не расквасила.
— Ужас, — с рассеянным видом посочувствовала Айя. Она лениво
расчесывала свои длинные волосы пальцами.
Сама Айя прошла все испытания для прислужниц еще в пятнадцать
лет. Да и Рин могла быть искусной, когда хотела этого. Шион же
боялась, что еще одна неудачная попытка обернется для нее
возвращением в нижнюю долину. Сейчас в цитадели остались только три
девушки, если не считать служанок. Верховный магистр махнул рукой
на традиции и заявил, что нет толку набирать новых девиц, все равно
они, предательницы, выходят замуж при первой же возможности. И он
был прав. Даже теперь: Айя уже обручилась, а Рин все чаще
наведывалась к свахе. Шион пока не торопилась последовать примеру
старших подруг. Она пришла в цитадель последней. Ее родители были
фермерами, однако прокормить шестерых детей оказалось непросто,
поэтому они решили отдать младшую дочь для служения совету.
Поначалу Шион скучала по дому и при любой удобной возможности
убегала в нижнюю долину. Потом она привыкла к цитадели. Со временем
ее братья и сестры завели собственные семьи, и Шион навещала родных
лишь раз в месяц. После того, как девушке исполнилось восемнадцать
лет, ее сестры начали присылать ей новые наряды, ленты и
украшения, а также письма с намеками, что пора бы подыскать мужа. К
свахе девушка не пошла, но подарки сестер носила с
удовольствием.
— Танец с полотнами мужа тебе не сыщет, — заметила Рин. —
Госпожа Сацу зря на тебя давит. Кому они нужны, эти глупые
традиции?
— И все же, как ученицы цитадели мы должны обладать необходимыми
навыками, — рассудительно заметила Айя. — Мастерство не зря
передавалось из поколения в поколение.
— Долина — скучнейшее место, — посетовала Рин.
Между тем, вечерняя тьма окончательно окутала все вокруг. Солнце
уже скрылось за западной башней цитадели, а в траве затрещали
сверчки. Шион рассеянно потянула за конец своей алой ленты и
сказала:
— Наверное, пора возвращаться. Завтра рано вставать.
— Да, — буркнула Рин. — Каждый день одно и то же.
Они уже направились к центральному входу в замок, когда в
темноте вдруг сверкнул огонек. Через несколько минут к девушкам
приблизился Латник, еще один прислужник магистров, который нес
перед собой фонарь на бамбуковом шесте. Настоящее имя Латника уже
давно все забыли, а прозвище прижилось потому, что здешние воины
любили потешаться над мечтами паренька стать странствующим рыцарем.
Тот не обижался и не отступал от своих слов, что было по-своему
мило.
