— Ты пьян, — прошипела я, сбросив со своего обнаженного плеча
влажную горячую ладонь Назара.
— Два стакана коньяка вряд ли снесут меня с ног, — послышался
самодовольный ответ.
Я ощутила, что Назар ухмыльнулся. Быстро выучив его мимику и
различные интонации голоса, я уже приблизительно знала, когда узкая
полоска его губ изогнётся в насмешке или, к примеру, когда именно
уголки поползут вниз. Назар наслаждался сегодняшним вечером.
Купался в роскоши праздника и благосклонности хозяина этого
помпезного мероприятия.
Живая музыка, огненное шоу, море элитного алкоголя и закусок.
Мраморные фонтаны. Изысканный вид на залив, что открывался с виллы.
Бесчисленное количество фруктовых деревьев и даже один настоящий
белоснежный павлин, расхаживающий вдоль живой изгороди. Над
головами раскинулось чистое ночное небо с яркой полоской-дымкой
Млечного пути. Я впервые оказалась на таком шикарном праздновании
чужого дня рождения. Здесь было всё, о чем только можно мечтать.
Даже посуда являлась отдельным произведением тонкого восточного
искусства.
Я ощущала себя до одури неловко. Каждая мышца в теле была
напряжена до такой степени, что физически становилось больно. Я
никого не знала на празднике. Большинство людей разговаривали между
собой на английском, а мои отношения с английским были прохладными.
Про арабский я вообще молчу. Кажется, кто-то еще изъяснялся на
японском, что никак не спасало ситуацию. Из русских здесь были
только мы с Назаром.
— Не сомневаюсь, но не нужно меня лапать, — пробурчала я и
повела плечами.
— Почему же не нужно? — промурлыкал Назар и уткнулся носом в мои
волосы. — Очень даже нужно, — влажная ладонь коснулась моего
согнутого локтя, скользнула к предплечью.
Острый укол отвращения прострелил грудину и вибрацией разошёлся
вдоль всего моего тела. Я затаила дыхание и плотно поджала губы. В
эту секунду я ненавидела себя так, как никогда прежде.
Назар был намного старше меня. Еще не старик, но уже вплотную
подошедший к этой границе. Высокий. С натяжкой неплохо сложенный.
Но почти седой и испытывающий неукротимую слабость к спиртному.
Всегда окутанный дорогим «тяжелым» шлейфом мужской туалетной воды.
А на правом запястье обожает носить невообразимо дорогущие золотые
часы. Идеальная кандидатура на роль «папика» — старый и при
деньгах. К тому же, еще и образованный. Другая бы радовалась. А мне
хотелось себе шею свернуть и язык откусить всякий раз, когда
влажные ладони Назара прикасались ко мне.
— Ты меня к себе не подпускаешь, — продолжал нашептывать он,
выводя кончиками пальцев какие-то узоры на коже моего предплечья. —
На сухом пайке держишь, Викуша. Но мое терпение небезграничное, —
губы Назара коснулись раковины моего уха, и я вздрогнула, будто под
ребра занесли ржавую длинную иглу. — Долго ты от меня бегала. Но
сегодня игры твои закончатся. Я возьму тебя. Возьму и выдеру. Где
захочу и как захочу, — в его шепоте ощущалось холодное ликование.
Тёмное. Тягучее. Липкое. — Я тебе это обещаю, — Назар прикусил
зубами массивную застёжку моей серьги. Дёрнул. Несильно, но ощутимо
больно. А затем выпрямился. — После окончания праздника, — добавил
он и убрав руки, ушел в сторону огромного мраморного фонтана.
Еще несколько минут я стояла неподвижно, ощущая, как тёплый
ночной ветерок лижет мои обнаженные лопатки. Перед глазами всё
поплыло. Я закрыла их. Затем открыла. Никаких слёз. К черту слёзы!
Я сама ввязалась во всё это грёбанное дерьмо. Поэтому нечего жалеть
себя и корчить жертву. Теперь жри. Слушай. Внимай.
С Назаром меня свёл трагический случай. Моя бабушка Тося.
Антонина, если говорить нормальным языком, последние несколько лет
тяжело болела. Она была прикована к кровати. Инсульт. Ну а я была
прикована к бабушке Тосе. Ухаживать за ней, кроме меня – некому.
Дед давно умер. Родителей своих я почти не помнила. Бабушка
говорила, что отец ушел из семьи еще до моего рождения, а мать
спуталась с каким-то алкоголиком. В общем, осталась я на руках
бабушки и дедушки.
