Голова раскалывалась.
В горле пересохло, и язык еле
ворочался. Руки-ноги затекли, слушались с опозданием, словно не
желая реагировать своевременно на команды мозга. Да и мозгу будто
стало тесно в черепной коробке.
И ещё, кажется, подташнивало.
Похоже, гулянка удалась на
славу.
Я шевельнула рукой, вяло мотнула
тяжёлой головой. Руке почему-то неудобно, что-то стягивало
запястье, не позволяя передвинуть конечность. Смутные ощущения
подсказывали, что со второй рукой и обеими ногами дела обстояли не
лучше.
Я что, привязана? И лежу на чём-то
мягком, гладком. И, надо признать, несколько сквозит… во всех
местах.
Насилу разлепила один глаз. Подумала
и закрыла – уж больно света яркого вокруг много.
– Проснулась, – прозвучал рядом
мужской голос.
Незнакомый мужской голос. А
мальчиков мы на наш девичник не приглашали!
– Долго что-то, – произнёс другой
голос, тоже мужской, незнакомый и даже капельку обеспокоенный.
– Какая разница? – равнодушно
добавил… третий?
А это уже настораживает.
Кто-то легонько похлопал по моей
щеке. Я снова мотнула головой и протестующе замычала.
– Заканчивайте с разговорами, мы не
за ожидание с болтовнёй на пару платим, – продолжил третий и
добавил совсем другим тоном, ласковым и воркующим: – Сейчас нам
будет хорошо-о…
Кто и за что тут платит? Вся выпивка
была за счёт Урсулы как главной виновницы торжества!
И кому должно стать хорошо? Мне вот
пока что-то не очень…
На моё колено легла ладонь. Провела
этак неспешно до бедра, где – в теории, по крайней мере, – должен
был сбиться подол короткого платья, да только оный там явно не
обнаружился, потому как наглая длань беспрепятственно огладила
бедро и подобралась к сокровенному. Прикоснулась через тонкую ткань
– трусики, во всяком случае, на мне остались, и на том, как
говорится, спасибо, – попыталась что-то там обвести и нажать.
Предположительного возбуждения от стимуляции сей я не испытала, то
ли из-за похмелья, то ли просто потому, что сунуть руку женщине
между ног и маленько там пошурудить ещё не означает по умолчанию
вспышки удовольствия. Тем более рука незнакомая, возможно, немытая
и неизвестно где побывавшая перед этим…
Скривившись, глаза я всё-таки
открыла, поморгала, силясь сфокусировать взгляд. И заорала!
Не каждый день обнаруживаешь себя по
пробуждению на широкой кровати и в окружении сразу трёх мужиков!
Причём мужиков в стёганых тёмно-синих халатах и предусмотрительно
надетых чёрных полумасках. Двое полулежали по обеим сторонам от
меня, а третий, отличавшийся от собратьев по койке брутальной
щетиной и полными губами, стоял на коленях между моими разведёнными
ногами, привязанными к резным столбикам по углам кровати. Руки
оплетены кожаными ремнями и притянуты к завиткам на высокой
фигурной спинке.
Длань номер Третий догадливо
отдёрнул и во избежание дальнейших трепыханий прижал обеими руками
мои ноги к простыне.
– Если не успокоишься сама –
успокоим насильно, – лениво пообещал второй, даже не поморщившись
от моих воплей. – Как тебе больше нравится: по-хорошему или
по-плохому? Что предпочитаешь: зелье с афродизиаком или немного
боли? А кричать бесполезно, здесь тебя всё равно никто не
услышит.
Я умолкла. Шикарный какой выбор –
наркотик или избиение! И где я вообще нахожусь?
Комната без окон, с тёмно-синими, не
иначе как в тон халатам, стенами и яркими светильниками. Кровать
посередине, занимала большую часть помещения, справа камин с уютно
потрескивающим огнём, массивное кресло рядом, на полу светло-серый
ковёр с длинным ворсом, похожий на шкуру неведомого зверя. Две
двери по разным сторонам, невысокий шкаф со стеклянными дверцами и
бутылками внутри, пара пустых столиков. И я сама дивным завершающим
штрихом, растянутая на кожаной привязи, растрёпанная, в одном
нижнем белье.
