Анастасия стояла у окна и смотрела, как Дмитрий заводит спорткар. Его движения были чёткими, почти механическими. Он не обернулся, как делал раньше, не махнул ей рукой, не улыбнулся. Просто натянул шлем, щёлкнул замком – и исчез, как будто стал частью машины.
Внутри неё скреблось что-то первобытное. Страх, похожий на тот, что она чувствовала у постели своей матери. Только теперь он не был связан с телом – теперь он касался души.
Интерьер. Кафе. Глеб и Анастасия за столиком у окна.
Анастасия (шёпотом, взгляд тревожен):
– Он не он. Последнюю неделю… будто копия. Живёт по расписанию, отвечает правильно, улыбается, но – как будто не изнутри. А ночью…
(пауза)
– Иногда я слышу, как он разговаривает сам с собой. На кухне. Без света.
Глеб (сдержанно):
– Ты уверена, что это не… стресс? Посттравматическое?
Анастасия (вздох):
– Это не стресс. Это как будто… внутри него кто-то другой. И этот кто-то смотрит на меня через его глаза. – Я знаю, как это звучит, но Глеб… мне страшно.
Глеб (после паузы, с ухмылкой):
– Ну, если он начнёт в два часа ночи гладить чайник и звать его «папочкой», зови меня сразу. А пока…
– Давай устроим что-то простое. Пикник. Ты, он, я и Эмма. Лёгкая обстановка, без допросов. Я поговорю с ним – если это Тень, я почувствую.
Анастасия (вяло):
– Ты всегда такой уверенный…
Глеб:
– Я просто хорошо притворяюсь. Особенно, когда боюсь.
Сцена: Пикник у озера
Погода была на удивление тёплой. Лёгкий ветер гнал рябь по воде, дети кричали вдали, играя в мяч. На покрывале: фрукты, багеты, оливки, сок. Эмма резала сыр и хихикала, глядя, как Глеб неуклюже пытается открыть банку маслин с помощью ключей от машины.
Эмма (перекидывая нож):
– Дай сюда, герой с ключами от «Пантеона подсознания».
Глеб (улыбаясь):
– Это не просто ключи. Это мой универсальный инструмент. Один раз я ими даже спас хомяка.
Анастасия (мрачно):
– Они не спасут нас от Тени.
Глеб:
– Ну, разве что она захочет оливок.
(Общее короткое молчание, затем Эмма прыскает со смеху и утирает слёзы.)
Эмма (глядя на Дмитрия):
– Ты совсем в себе, Дим. Не хочешь присоединиться? У нас тут великая сырная дегустация и конкурс на самый философский кусочек.
Дмитрий (без улыбки):
– Не голоден.
Глеб (садится рядом с ним, обводит рукой горизонт):
(пауза)
– Слушай, ты ведь был в тех краях, где дорога уходит в туман, помнишь? У моста? – Там, где всё началось.
Дмитрий (поднимает взгляд, чуть ожесточённо):
– Я многое забыл. Или, наоборот, вспомнил не то, что хотел.
(пауза)
Глеб:
– Странное чувство, когда внутри тебя кто-то есть, да? – Кто-то, кто шепчет вместо тебя. Думает за тебя.
Дмитрий (резко):
– Ты о чём?
Глеб (спокойно):
– Я просто… знаю, каково это.
(Молчание. Только шелест листвы и щебет птиц. Затем где-то неподалёку раздаётся громкий шлёпок – это сорока ворует багет.)
Эмма (вслед птице):
– Ты смотри, у нас даже птицы жрать не стесняются!
Глеб (в сторону):
– Главное, чтобы не заговорила. А то придётся звать экзорциста.
(Дмитрий встаёт и уходит к воде. Его движения – чуть слишком плавные, как будто он не чувствует вес своего тела. Анастасия смотрит на Глеба, тот еле заметно кивает.)
Солнце клонится к закату, свет падает под углом, вытягивая тени по берегу озера. Глеб медленно идёт вдоль воды, догоняя Дмитрия.
Глеб(спокойно):
– Хорошее место. Вроде бы – тишина, но всё равно что-то внутри не даёт покоя. Дмитрий (не оборачиваясь):
– Никогда не умел отдыхать. Всегда на грани – тормоза, резина, обрыв… Если тишина – значит, что-то точно не так. Глеб (со смешком):
– А я вот вчера попробовал медитировать под звуки природы – через десять минут уснул, и снилось, как на меня нападает чайник с функцией Wi-Fi. Дмитрий (чуть дергается плечами, будто усмехнулся, но всё ещё напряжён
