— Майя, прости, но я не смогу стать
крестной для Альбиночки — протянула я с сожалением, отводя взгляд в
сторону на детскую зону.
Смотреть в глаза своей лучшей
подруги было несказанно сложно. Потому что я уже устала врать. А
как рассказать ей то, что я скрывала уже столько лет?
Ведь с обманом как обычно бывает?
Стоит соврать лишь раз, а дальше вранье цепляем одно за другим и
подобно снежному кому, становится безразмерным. Просто погребает
тебя под собой.
— Мариш, я не понимаю почему, — Майя
тяжело вздохнула и, поднявшись с дивана, встала напротив меня.
Подруга словно, чтобы придать значимости своим словам, уперла
ладони в бока. Но с ее невысоким ростом это смотрелось до безумия
мило, — Ты не стала крестной Андрюши, но ладно ты тогда оказалась
беременной, а сейчас то что? Я и обидеться на тебя не могу и в тоже
время совершенно не понимаю…
— Все дело в Степане. — проговорила
я и словно в прорубь с ледяной водой окунулась, проследила взглядом
за дочерью, которая очень внимательно раскладывала по цветам кубики
на полу, и чуть тише добавила, — он же опять будет крестным,
да?
Глупый вопрос, ведь Степан был
лучшим другом Майинго мужа, поэтому иных вариантов просто не могло
быть.
— Ну, конечно, — подтвердила мои
догадки Майя, я же кивнула и все же решилась:
— Помнишь из-за чего я разошлась с
мужем?
— Ты хотела сказать не из-за чего, а
из-за кого. Еще бы не помнить, что какой то мудак сначала разрушил
твою семью, потом довел тебя до психотерапевта, а спустя три года
заделал тебе ребенка и опять свалил в кусты. Жаль ты меня с ним так
и не познакомила…
Все было, конечно же, совсем не
так.
Свою семью разрушила я сама.
Ну и мой бывший муж постарался
несказанно. Факт.
Степан же…
А Степан вовсе никогда не был
мудаком. Просто обиженным мужчиной, которому я боялась лишний раз
попадаться на глаза. Ничем хорошим это никогда не заканчивалось.
Три года назад и вовсе привело к моей незапланированной
беременности. И все же, чтобы наконец-то поставить точку в
бесконечных вопросах подруги, почему я практически никогда не
"дружу" с ними семьями, я решила раскрыть правду.
Понятия не имела почему именно
сегодня… сейчас, но словно меня кто-то в спину подталкивал, или над
ухом подзуживал.
— А ты его знаешь, Майй, поэтому я и
не буду крестной мамой твоей дочери. Прости.
— О чем ты? — подруга присела
обратно, явно насторожившись.
— Это Степан, — шепнула я, прикрыв
глаза.
Отчего то я надеялась, что не глядя
на подругу говорить будет легче. Но нет. Майя меня попросту не
поняла.
— Какой Степан? — медленно протянула
она, словно мы не говорили о нем меньше минуты назад.
— Тот, что лучший друг твоего мужа,
— хмыкнула я и прижала колени к груди, крепко их обнимая.
— Нет-нет… — Майя покачала головой,
а затем после долгих переглядываний, которые я, надо признаться,
выдержала с большим трудом, практически прокричала — Нет,
Марина!
Эля сразу же отвлеклась от кубиков и
очень внимательно посмотрела на нас с подругой, я ободряюще
улыбнулась и кивнула дочери, после этого моя малышка нахмурилась,
но все же вернулась к игре.
— Да, Майй, — твердо продолжила я
наш разговор, не переставая смотреть на дочь.
— И ты хочешь сказать, что Степа не
захотел признавать своего ребенка? Господи, да я никогда в жизни в
это не поверю.
— А он не знает, что Эля его, —
прошептала я настолько тихо, что сама еле услышала собственные
слова. Доча еще ни разу не спрашивала меня о папе, была пока
слишком маленькой и все же… все же: — Пусть так и остается. Он не
должен ничего узнать, слышишь меня?
— Ты сама-то слышишь себя, Марин?
Как? Как о таком можно молчать? Это же… это — Майя откинулась на
спинку дивана и прикрыла лицо ладонями, — боже. Это же катастрофа.
— Кажется в этот момент она окончательно поверила моим словам. А
затем подруга убрала ладони от лица и, прищурившись, прошептала, —
Да она даже похожа на него. Как я раньше не замечала то?
