Прошло меньше полугода, как вдруг коллеги перестали узнавать
своего любимца. От прежнего Димыча не осталось и следа. Его виски
резко поседели, глаза поблекли, спина стала ещё более сутулой,
напоминающей панцирь старой черепахи. Ещё совсем недавно этот
красавец мужчина, хирург – золотые руки, счастливый семьянин,
культурный, внимательный, всегда и всем готовый прийти на помощь,
теперь казался замкнутым, не общительным, а временами даже
рассеянным, что категорически не допустимо в работе хирурга.
Опоздание на работу для него стало нормой. Видя ужасные изменения в
облике и поведении обожаемого начальника, сотрудники хирургического
отделения то и дело спрашивали друг друга - что происходит с
Димычем, и по какой причине он так сильно изменился? Но ответа
никто не знал. Отношения с женой у него были прежними. Они
продолжали созваниваться по несколько раз в день. Но именно с
недавнего времени, по окончанию рабочего дня, Димыч стал пулей
убегать из института. Казалось, что именно этого момента он только
и ждал весь день.
В один из рабочих дней, после утреннего обхода пациентов, к Димычу
подошла медсестра и передала просьбу директора, немедленно зайти к
нему. Ничего не ответив, хирург направился в его кабинет. Держась
за перила, медленно преодолевая ступеньку за ступенькой он
предугадывал тему предстоящего разговора.
Холодно поздоровавшись, не дожидаясь приглашения Димыч сел на стул
и скрестив на груди руки понуро опустил голову. В этот момент он
был похож на несчастного заключенного находящегося в ожидании
обвинительного приговора. С изумлением глядя на друга, директор
начал неприятный для обоих разговор.
- Дима, что с тобой происходит? У тебя проблемы?
- Понятно, жалуются, – сказал хирург с не свойственной ему
иронией.
- Да нет, не угадал. Не жалуются, а переживают. Говорят, ты стал не
узнаваемым. И как я понимаю – это абсолютная правда.
Высказав своё мнение, директор продолжил говорить спокойным
уверенным тоном, тщательно подбирая слова.
- Мы давно не виделись, не общались. У меня то совещания, то
командировки, я домашних то своих вижу редко, не то что друзей.
Послушай, - продолжил он, пытаясь удержать разговор на дружеской
ноте, - Кажется последний раз мы общались на торжестве, посвящённом
поступлению твоей дочери в Университет? Да, точно! У вас на
даче. Ну и пир вы тогда закатили!
- Да-да-а-а, пир... - глядя куда-то в сторону, сквозь зубы
проговорил Димыч.
- Что случилось? Посмотри до какого состояния ты дошёл! У тебя руки
скоро начнут трястись, а ведь ты хирург, при том не просто хирург,
а хирург гениальный. Ты человек, который помогает людям вернуться к
нормальной жизни, а подчас и сохранить жизнь!
Отсутствие со стороны Волжанова какой-либо реакции очень удивило
директора.
- Послушай Дима. Я твой начальник, но в первую очередь я твой друг,
и я хочу помочь своему другу. Не думал, что когда-нибудь мне
придётся объяснять тебе прописные истины. Скажу одно, в таком
состоянии и с таким настроением у тебя скоро начнутся ещё большие
проблемы. Ты это понимаешь?
- Да понимаю. И ещё я понимаю, что мне действительно нужна помощь.
Вопрос только в одном – кто может мне помочь? - резким тоном
ответил Волжанов, впервые за время визита взглянув на Анатолия.
Заметив у Димы слегка опухшие веки и покрасневшие глаза,
директор понял, что друг в беде. Ничего не ответив, он встал из-за
стола, подошёл к двери и приоткрыв её сказал секретарше.
- Валентина Петровна, пожалуйста, в ближайший час меня нет ни для
кого! Только если что-то архиважное.
Затем сев на стул около Волжанова и положив руку ему на плечо,
директор по-дружески сказал.
