– Дево, вернулась к нам? – Странный
шепот выдернул меня из небытия. А открыв глаза я, честно сказать
немало испугалась.
Надо мной склонилась старуха,
наполовину седые волосы заплетены в две косы, и ручьями стекают на
землю. На правой щеке рисунок солнца. Круг и лучи-треугольники,
желто-оранжевого цвета. А на левой, стареющий месяц иссиня-черный.
Но самым странным была чёрная полоса, шириной миллиметров пять, что
шла от волосистой части головы, пересекала лоб и терялась между
ноздрей старухи.
Слегка раскосые темные глаза не
отрываясь следили за мной. Прямой нос, тонкие губы и глубокие
борозды морщин по всему лицу.
Одета она была в светлую, но грязную
рубашку, с завязками у горла. По вороту рубашка вышита алыми
нитями, изображая то ли крокодилов, то ли змей с лапами. Жуть
какая! Сверху накинут длинный зеленый халат, и кажется из шелка,
вышитый золотыми нитями. Что ниже, я не вижу.
Старуха сидит на корточках напротив
меня, а я лежу на животе, прямо на земле.
– Боль я заговорила, на раны нанесла
травы. Разорвала я Макушину нить. Не пустила тебя к ней. – Старуха
отвела глаза и замолчала.
Кто она? Что за Макушина нить? И
вообще где я? Последнее, что помню, как задремала в автобусе по
пути в Соль-Илецк. Стараюсь выбираться на целебные озера каждый
год, подлечить ревматизм, дышать сухим солёным воздухом, да и
просто сменить картинку перед глазами. Отдых сравнительно дешёвый,
мне, пенсионерке семидесяти двух лет, вполне по карману.
– Чего молчишь, Дево? – Старушка
пуще прежнего вглядывалась в мои глаза. И видимо пришло время
диалога.
– Я ничего не помню! – В книгах
героиня первым делом признается в потере памяти. Смешно? А мне вот
совсем нет.
– Макуша меня перехитрила, но хоть
отпустила тебя. – Старушка при этом слегка склонила голову и
провела ладонью по своей правой щеке, сверху вниз.
– Ты - Дево, воин. Мы в плену.
Безместы напали на мое племя, всех убили или захватили в плен. А
ты, к тому времени, уже у них была. Я вождя их к духам отправила.
Меня приказали забить до смерти плетьми, ты заступилась и себя
отдала за меня. Так что у меня долг жизни перед тобой. Ты у Макуши
три дня провела. А сейчас вернулась.
От этого объяснения у меня
разболелась голова. И мысли путались хуже прежнего. Перевела взгляд
с пугающего лица старухи. О! А этот пейзаж мне знаком. Степи
Оренбурга. Только вот без низкорослых деревьев. Оно и понятно. Их
то при советской власти сажали. Сколько глаз хватает, скудно
засаженная степь и курганы. Жара! Сухая, но все равно удушающая и
забирающая силы. Впрочем, если мы действительно в степях, то ночью
наступит свежесть, да такая, что теплая куртка не помешает.
Я лежала на какой-то тряпочке,
вокруг, метрах в десяти пустое пространство, а дальше кучно сидят и
лежат люди. Кто-то в крови, все пыльные и уставшие, с выражением
безысходности в глазах. Сколько их? Много, по-моему, даже не одна
сотня. Сколько глаз хватает, везде люди.
Доехала что-ли? А почему ничего не
помню? И что это за маскарад? Мысли прыгали с одной на другую,
пытаясь объяснить голове то, что видят мои глаза.
– Попей воды. – Старушка протягивала
мне глубокую пиалу. И тут я почувствовала жажду и с жадностью
накинулась на воду.
– Много не пей. Нельзя тебе. – Не
успела я сделать и пары глотков, как старушка одернула руки и
забрала вожделенную воду. А затем сунула мне какой-то пучок травы
под нос.
– Разжуй и держи во рту. Не глотай,
не то к Маруше отправишься.
Хорошее лечение? Вот и я с сомнением
посмотрела на траву, но послушно открыла рот. Что-то в словах
старухи внушало доверие. Ровная интонация в голосе, или возможно,
то, что у неё долг жизни передо мной. Одним словом решила ей
довериться.
