Сборник рассказов

Корзиночкины.

**Глава первая. Утро в доме Корзиночкиных**

Рассвет в городе N наступал, как водится, неохотно: сначала серело окно, потом – душа местного полицейского, а уж затем и всё остальное. Туман, привыкший к безмолвию болот, цеплялся за заборы чиновничьих особняков, будто боялся, что его прогонят за неимением прописки. Но в доме губернатора Алексея Павловича Корзиночкина утро уже было в полном разгаре – точнее, в полном блеске.

Сам губернатор, свежевыбритый, в халате цвета «императорского одобрения» (то есть лилового с золотыми пуговицами в виде миниатюрных корон), мерил шагами гостиную. Его сапоги – несмотря на то, что он был дома – были начищены до такой степени, что в них отражалась не только люстра, но и совесть соседа. Скрип их был громок, как доклад на совете министров.

– Ни-и-икита! – пропел он, растягивая имя сына так, будто это была ария из оперы «Сын как заслуга».

Из глубин спальни донёсся стон, похожий на вздох обиженного ангела.

– Ни-и-икитушка! Вставай, солнышко! Сегодня же церемония! Церемония, говорю я тебе! – губернатор подошёл к зеркалу, поправил усы и добавил шёпотом: – А завтра, быть может, и орден «За выдающийся визит в уборную» учрежу… лишь бы не забыли, чей он сын!

Дверь скрипнула. На пороге появился Никита Корзиночкин – в ночной сорочке с вышитыми лилиями (подарок от матери, покойной, но очень предусмотрительной), в плюшевых туфлях и с колпаком на голове, сбитым набекрень так, что кисточка свисала ему прямо на нос. Взгляд его был полон той усталости, которую обычно испытывают только святые мученики и студенты перед экзаменом по латыни.

– Ещё медаль? – взорвался он, зевая так, будто пытался заглотить весь этот день целиком.

– Не просто медаль, Никитушка! – воскликнул отец, обнимая его за плечи и тут же поправляя колпак, чтобы тот смотрелся «патриотичнее». – Сегодня вручим тебе Золотой знак «За образцовое дыхание в присутствии начальства»! С бриллиантовой точкой над «ё»! Представляешь, как это блеснёт перед глазами тайного советника?

– Какого советника? – испуганно нахмурился Никита.

– Ах, разве я не говорил? – Алексей Павлович замахал руками, будто отгонял мух от пирога с государственной тайной. – Приехал из Столицы! Сам! Хапалов-Лапкин! Инспектор по делам морального состояния губерний! Так что сегодня ты не просто сын. Сегодня ты – дипломатическое достижение!

Никита браво, но тяжело вздохнул. Его колпак, как будто чувствуя приближение трагедии, медленно сполз на ухо.

**Глава вторая. Распорядок дня будущего орденоносца**

Завтрак в доме губернатора Корзиночкина подавали не просто на серебре – его подавали **с намёком на государственную важность**. На столе стояли: чай в чашке с портретом императора (взгляд строго следил, чтобы никто не наливал себе больше трёх ложек сахара), булочка в форме герба губернии и кусочек сливочного масла, вырезанный в виде миниатюрной медали «За утреннюю бодрость».

Никита сидел за столом, как пленник на допросе: сорочка была вывернута наизнанку, волосы торчали в разные стороны, а на одной ноге красовалась туфля, на другой – носок с изображением спящего кота. Он молча ковырял варенье, будто пытался найти в нём смысл жизни.

Алексей Павлович, напротив, сиял. Он сидел прямо, как шомпол, и разглаживал салфетку так, будто из неё собирался соткать знамя победы.

– Ну-с, Никитушка! – начал он, отхлёбывая чай так, чтобы пар не испортил завиток усов. – Сегодня у нас расписание строжайшее! Как у генерала перед парадом! Слушай внимательно:

Первое: гигиена! – Он поднял палец, будто провозглашал указ. – Чистая попа – чистые руки! В прямом и переносном! Чтобы ни пятнышка, ни мысли дурной! Сегодня ведь приехал **инспектор Хапалов-Лапкин**, человек с глазами, как у совы, и совестью, как у… ну, в общем, он всё замечает!