Кайя
Вынужденный брак в Бринфордском королевстве – возможность спасти
честь, здоровье родных, а иногда и жизнь.
Все зависит от того, с кем ты его заключаешь.
Я никогда не думала, что однажды настанет такой день, в который
я вбегу во Дворец бракосочетания, промчусь по коридору мимо
крылатых божков любви, едва не сломав каблук, и, бросив на поднос
две кроны пошлины, войду туда, куда девицам положено входить с
душевным трепетом и нежными вздохами на губах.
Но вот ведь – вбежала, заплатила и вошла. И даже удержалась на
ногах.
Все началось в тот день, когда моя младшая сестра Мия вернулась
домой – с лицом, изуродованным кровоподтеками и синяками, и с сыном
на руках. Пожитков не было, Мия убегала, спасая себя и ребенка, и
ей было не до сборов вещей. Мать сразу же заохала, запричитала,
всплескивая руками, а отец демонстративно раскурил трубку, сел в
кресло у камина и заявил:
– Мия, это, конечно, твой дом. Ты и Генри можете жить здесь
столько, сколько захотите. Я люблю вас, и вы это знаете. Но если
Эдвард придет за вами, то я открою ему дверь. Он твой законный муж,
и я не могу не отдать тебя ему. Ты сама понимаешь, такова традиция.
Так положено.
Мать ахнула, уперла руки в бока, и начался скандал. Мы с Мией и
маленьким Генри сидели в нашей с сестрой бывшей детской, которая
была переделана в гостевую спальню, мальчик крутил в пухлых
ручонках большую баранку, которую я ему дала, и, к своему счастью,
даже не понимал, какие вокруг него кружили бури.
– Он прав, – вздохнула Мия. – Эдвард мой муж и отец моего сына.
То, что он бьет меня, когда напьется… ну, это в порядке вещей, за
это никто не осудит.
Я понимающе кивнула. У нас даже не говорят “бьет” – у нас
говорят “учит”. Учить строптивую жену это прямая обязанность мужа,
и Эдвард ею не пренебрегал.
– А чего ждать? – спросила я. – Развода вам не дадут, у вас сын.
Нужен, разве что, кто-то такой, кого Эдвард будет бояться. Так, что
дышать станет через раз.
В нашей семье я всегда была тем, кто придумывает самые
невероятные идеи и воплощает их в жизнь. Чего еще ждать, если отец
предпочитает философствовать у камина, мать привычно пилит его, а
дела не делаются?
– Где же мы найдем такого? – вздохнула Мия, и Генри заулыбался
ей и залепетал что-то на своем нежном детском языке. А ведь Эдвард
будет лупить и его, когда мальчик подрастет – сама мысль об этом
заставляла меня вздрагивать от ужаса.
Если бы у меня был муж, то все было бы намного проще. Но я
родилась с таким количеством магии в душе, что с самого детства
носила зеленую ленту в волосах, знак ведьмы – какие уж тут мужья…
Будь наша семья богата, на меня, конечно, нашлись бы охотники –
смелых любителей невест с большим приданым на свете хоть отбавляй.
Но наш род был старинным, благородным и нищим.
Нет, мы еще не дошли до того, чтобы продавать вещи и побираться.
Но зимой обогревали только две комнаты – родительскую спальню и
нашу с Мией.
– Я могла бы зачаровать его, – предложила я, перебирая в памяти
немногочисленные заклинания, которые успела выучить по книгам, но
Мия только рукой махнула.
– С ума сошла? Это злонамеренная магия!
Я кивнула, устало вздохнув. Увы. Злонамеренная магия это как
минимум три года за решеткой, а туда я не хотела. Ты можешь
использовать простенькие заклинания только для себя, например,
чтобы избавиться от головной боли. Но такое же заклинание,
направленное на человека, приведет в инквизицию. Впрочем…
– Поняла! – воскликнула я и едва не рассмеялась от облегчения.
Вот как все просто, как же я сразу-то об этом не подумала! – Брак
отчаяния!
Мия и Генри посмотрели на меня одинаково растерянными взглядами,
словно никак не могли взять в толк, как это вообще пришло мне в
голову. Брак отчаяния, который можно было заключить в нашем
королевстве, был хорош тем, что существовал строго определенный
срок, как деловой контракт. На него шли старые девы, а еще офицеры
и чиновники, которым для повышения нужны были законные супруги.
Плохо было то, что среди таких вот вынужденных мужей попадались и
те, кто был намного хуже Эдварда…
