Совесть не позволила мне покинуть окрестности Храма Судьбы, не
разобравшись с последствиями отключения усмиряющего купола.
Пришлось еще некоторое время наворачивать круги вокруг деревеньки,
собирая за собой хвосты из агрессивных монстров-растений и массово
расправляясь с ними «жалящим роем».
Отбившихся от паровоза, бродящих поодиночке или мелкими стайками
по две-три особи, уже после устранения скоплений, взялась добивать
Уна. Я видел, как во время атак, она тщательно прикрывает наручем
или ладонью глаза, нанося финальные удар вслепую. Самое опасное в
бою с Росянками, это неудачно поймать встречный плевок
кислотой и лишиться зрения.
На моих глазах, из-за разрушающего действия кислоты, женщина
лишилась своих стальных доспехов, и испортила всю одетую на неё
одежду, но не отступила. Хорошо себя показал бронзовый меч. Кислота
не повредила его, но на кромке, от столкновения с особо твердыми
частями стеблей или застрявшими в них наконечниками стрел, остались
сколы и зазубрины.
Я видел, что Уна получила несколько крупных кислотных ожогов, но
не подавала виду, что ранена. Не позволила себе показывать
слабость, стонать и плакать от боли. Расправившись с очередным
монстром, она просто делала небольшой перерыв, обмывая пораженные
места водой из мехов, и продолжала сражаться, пока окрестности
деревни совсем не опустели. После этого она спряталась за деревом,
скинула с себя прохудившуюся одежду, переоделась, и
вернулась в повозку чистенькой и красивой, но
раскрасневшейся, с крупными каплями пота на висках от
интенсивного размахивания мечом.
Во время короткого разговора, я выяснил, почему Уна не помогла
мне у Зеркала Судьбы. Женщина опять напрасно понадеялась на мою
мудрость и проницательность и вовремя не предупредила, что кладка
из красных булыжников на полу – не просто украшение, а черта, за
которую ни героям, ни смертным, ни даже жрецам храма не велено
заходить. Нарушив правило, о котором ничего не знал, я сам подписал
себе приговор, поэтому-то она и не ринулась мне на помощь. Это бы
повлекло еще одну бессмысленную гибель.
Конечно, попадание внутрь артефакта, вызвавшее временную потерю
прогресса, создало для меня новые трудности, но ничего
действительно непоправимого не произошло, поэтому я настращал Уну,
чтобы в будущем она заранее делилась всем, что ей известно, а не
рассчитывала, что я это знаю, даже если информация общедоступна и
известна каждому новичку. Я тоже зеленый новичок, нахожусь
здесь недавно, и относиться ко мне надо соответственно, как к
любому другому новичку, пусть и очень сильному.
Получив строгий выговор, Уна клятвенно пообещала впредь
предупреждать меня обо всех известных ей опасностях и принялась
посыпать голову пеплом, моля о прощении. Я, конечно, простил, но
сказал, что её оплошность стоила мне девяносто четыре миллиарда
золотых монет. Вижу, что она не понимает, сколько это, тогда я
перевел в слитки и сказал, что лишился из-за неё девяносто четырех
миллионов слитков. От названной суммы, Уна побелела как мел,
сползла, шокированная на землю и опять принялась слезно умолять о
прощении. Убедившись, что союзница осознает, какой огромный вред
мне нанесла, я позволил ей встать с колен и стал расспрашивать, что
за пассажиры занимают кузов моей повозки?
Наблюдая, как Уна отбивает поклоны в мою сторону, Немезида
поняла, что ждать защиты от мечницы, если я захочу сделать из неё
гитару во второй раз, не стоит.
- Господин Александр, волей Истинных Богов Немезида лишилась
своих прежних сил. Она более не враг нам. Даже жрец из Храма в
секте не признал её и хотел принудить к рабскому послушанию, грозил
растерзать в плену, если не разделит с ним ложе. Она… - попыталась
объяснить наставница новичков.
