Сказка - ложь. В ней нет намёка
Как спастись нам от беды.
Жизнь сурова и жестока,
Чуда не дождёшься ты.
Красота всегда обманет,
Щедрость - не спешит подать,
Доблесть - сгинет, и не станет
Сила правду защищать
Без расчёта и без права
Для себя урвать кусок,
И продажна дура-слава.
Сказки слушать есть ли прок?
Есть. В душе надежда жарко
Греет и волнует кровь.
Ждём мы сказки, как подарка:
В ней всегда права любовь,
Справедлива мудрость, дивно
Непорочна красота...
Сказка - ложь. Но в ней наивно
Скрыта вечная мечта.
Было ль, не было ль — точно не ведаю, только сказывают добрые
люди, будто в стародавнюю пору жил в наших землях один князь. Был
он славен делами и зело богат, да к тому ж послал ему Творец трёх
сынов. Старший княжич был удачлив и смел в бою, средний — с детства
хитёр и в делах сметлив, младший же ничем меж людей не ославился,
окромя простоты своей да глупой доли.
При рождении каждого из сынов князь велел посадить по дереву:
первым тополь, вторым кучерявый вяз, ну а третьей тонколистную иву.
Так и стали княжичей величать, по деревьям, что росли с ними
вместе, да по собственным их делам: старшего Тополем Воином,
среднего — Хитрым Вязем, ну, а младшего — Ивенем Простаком. И как
деревья росли круг за кругом, набирая силу и стать, так и княжичи
подрастали своим чередом.
Вот пришла пора, вздумал князь сыновей женить. Для того он
затеял пир и созвал на него из своих земель всех достойных людей, у
кого была в доме дочь на выданье. Три дня в княжьих палатах шло
веселье и пир горой, а на утро дня четвёртого, чуть Маэлево Око
озарило двор, князь велел сыновьям прийти, встать всем трём
супротив гостевых палат и пометить стрелой окно, за которым девица
гостит, кто какую желает иметь себе женой.
Старший сын долго с выбором не тянул, послал стрелу в оконце
одного из знатных господар. Средний же, поразмыслив сколь должно,
отправил стрелу в окно богатого купца. Ну, а младший пустил свою
стрелу наугад. Да только удача его подвела: налетел вольный ветер и
унёс стрелу Ивеня Простака на болото, в самую Марь. Князь, узнав о
том, весьма осерчал и велел сыну младшему, непутёвому, в тот же
миг, нимало не медля, отправляться на поиск стрелы, а найдя её, в
том же урочище изыскать себе невесту, и домой без неё не
являться.
Побрёл бедный Ивень куда глаза глядят, при пустых руках и
один-одинёшенек: с кочки на кочку, через топь да трясину. Вот он
шёл по поваленному бревну, оступился, да как рухнет — только искры
посыпались из глаз! Опамятовался, сел, ощупал себя: руки-ноги целы,
голова на месте, и то хорошо. Огляделся он по сторонам, видит,
рядом ещё одна живая душа невзгоду терпит: змеелюдицу валежиной
придавило, застряла она, бедняга, меж ветвей, и ни туда, ни
сюда.
Увидала змеелюдица нашего молодца, позвала его голосом
человечьим, нежным, девичьим: «Помоги мне, избавь от лихой беды. А
взамен и я тебя выручу, от заботы твоей избавлю».
Княжич сжалился, отвалил бревно и донёс змеелюдицу до чистой
воды. Она в первый раз в бочажину окунулась — ожила, заблестела
глазками; вдругорядь ещё окунулась — заиграла чешуя её червонным
золотом; ну, а третий раз окунулась — и вынырнула, держа в лапках
пропажу-стрелу:
— Не её ль ты, добрый молодец, по болоту искал?
Тот ответил змее, пригорюнившись:
— Благодарствую. Добро сделала ты, что нашла мою стрелу, только
тем от заботы меня не избавила. Где же мне теперь посреди трясин
себе невесту добыть?
А змея в ответ:
— Не кручинься, добрый молодец, а невестою своей меня назови. Я
сама есть дочь змеиного царя, родство со мной даже князю не
поставят в укор. Буду я для людей твоей женой, а на деле стану
верно тебе служить: за то, что ты меня от погибели спас, исполню
три любых твоих пожелания.
