Стоял прекрасный солнечный день. В казачьей станице, под навесом у хаты старого атамана, собралась большая компания ребятишек. Сам атаман в своём неизменном наряде, в красном бешмете, чёрных форменных брюках, и до блеска начищенных сапогах с кубанкой в руках, сидел во главе огромного дубового стола. Ребята собрались с окрестных домов, разные. Кто–то приехал погостить к родным, а кто-то жил в станице и не понаслышке знал старого атамана и его гостеприимство. А Павел, как звали атамана, был всегда рад своим маленьким гостям. Сын его служил на далёком севере и приезжал к отцу редко, вот и проведывали его местные мальчишки да девчонки, беря с собой друзей. Атаман всегда встречал их со всем Кубанским радушием, полным столом, и добрым словом. Огромный дубовый стол, всегда как солдат в карауле был готов принять любого гостя. На нём стоял и попыхивал дымком, как праздничный генерал, серебряный самовар. Весь стол был уставлен разными яствами, пироги и пирожные, вазочки с пахучим мёдом и вкусным вареньем, корзинки с печеньем да булочками. Гости пили чай и внимательно слушали рассказы Атамана. Так было и в этот раз. Но как только Павел закончил очередную сказку, распахнулась калитка и на входе появилась большая фигура человека в казачьей полевой форме. Казак держал в руках кубанку, и весело по-отцовски, с прищуром улыбался, было видно, что казак далеко немолод и даже старше хозяина дома.
– Здорова, «Медведь», и вам казачата, здравия. – Подходя к столу, поздоровался незнакомец. Павел вышел из-за стола и обнял вошедшего.
– И тебе здравия, Михалыч,– ребята тоже встали и поздоровались.
– Ну, рассказывай, чем занимался, пока я в отъезде был, чего нового. Присаживаясь на свободное место, спрашивал казак. На его груди ребята прочитали нашивку, в рамке чёрными буквами был написан позывной «Катран». Ребята стали перешёптываться.
– Да у меня всё по старому, учу молодых хлопцев, передаю знания да истории наши. – Сказал атаман.
– Это хорошо, смотрю, хорошо учил, узнали они меня. – Рассмеялся Михалыч. – Вон шепчутся.
– Что оробели, молодёжь, есть что спросить, спрашивайте? – Окинул взглядом удивлённых ребят Михалыч.
– А вы и есть «Катран», атаман района, что поднял казаков против Петрушки биться?– Спросил дрожащим от волнения голосом один из приезжих мальчишек. Местные мальчишки, конечно, узнали легендарного атамана, сидели тихонько и улыбались.
– Да это я и есть, а разве «Медведь» вам этого не сказал. – Рассмеялся атаман.
– А «Медведь», атаман станицы, что остался в тылу управлять за меня хуторами.– Ребята перевели взгляд на улыбающегося Павла, и открыли рты.
– Да ребятки, это мы. «Катран» и «Медведь» наши позывные при войне, я думал, вы догадались.– Сел во главе стола на своё место Павел. Ребята переглянулись. По их глазам было видно, что вопросов у них к обоим атаманам огромное количество.
– Что брат «Медведь», может и мне сказку расскажешь? А то твои гости заскучали, смотрю или от удивления застыли.
– Да расскажу, чего не рассказать слушайте…– Согласился «Медведь»
Жил в одной станице на Кубани казачок и звали его Ирий. Силой большой не обладал. Ростом тоже не вышел. В детстве с лошади упал да покалечился, хромал сильно на правую ногу, да спина скривилась, да руки трястись стали. Завидовал он всей в станице. Казаки бравые рослые, силы в руках много. Девчата в его сторону почти и не смотрели, а если и смотрели, то с жалостью. Жил вроде бы не плохо, вот только друзей у него не было. В церковь ходил справно. Вот всё никак со станичниками поладить не мог. Отец Василий, что главой прихода в станице был, жалел его, совет вовремя давал, грамоте Ирия обучил. Чувствовал Василий, как растёт злоба в казаке на людей, всё хотел сердце его смягчить, да никак не выходило. А Ирий хотел людям, чтоб хуже, чем ему было, и делал для этого все возможное. Особенно ему нравилось, когда в гневе атаман казаков наказывал. Станица то приграничная была вот и стояли по очереди казаки в дозоре. Молодые хлопцы на пикетах
